Отправлено: 12.05.13 07:28. Заголовок: Бекет против Генриха II: соперничество параллельных юрисдикций

Бекет против Генриха II: соперничество параллельных юрисдикций.

Норманнское завоевание Англии в 1066 г., то есть за девять лет до "Диктатов папы" Григория VII, было предпринято отчасти и во имя реформирования английской церкви. Вильгельм Завоеватель имел поручение от папы Александра JI освободить английскую церковь от местного и феодального давления и централизовать церковную власть в руках короля; это мероприятие рассматривалось в духе клюнийской реформы. В своем знаменитом декрете 1067 г. Вильгельм постановил, что именно король (а не местные бароны) имеет право решать, должна ли церковь Англии и Нормандии признать того или иного папу; что король создает каноническое право через церковные синоды и что король имеет право вето на церковные наказания, наложенные на его баронов и чиновников.

Однако всего через восемь лет папа Григорий VII уже заявлял, что глава церкви — он, папа, а не императоры или короли; что только он, папа, имеет право низлагать епископов, а то и самих императоров и королей и что только он, папа, решает, какие действия церковных синодов считать каноническими.

Вильгельм и двое его преемников — его сыновья Вильгельм II (1087— 1100) и Генрих I (1100—1135) — успешно противостояли притязаниям папы на верховенство над церковью в своих пределах, хотя Генрих I позже сделал некоторые уступки по Бекскому конкордату. Однако при короле Стефане (1135—1154), правление которого английские историки называют "анархией Стефана" из-за сопровождавших его гражданских беспорядков, партия папы в Англии значительно укрепила свой престиж и власть.

Были основаны верные папе новые монашеские ордена. Они пользовались сильной поддержкой народа, потому что заботились о жертвах гражданских столкновений. В те времена, когда гражданское правосудие часто приостанавливалось, церковные синоды продолжали заседать, а в церковных судах все так же применялся закон. Каноническое право привлекало сторонников и из духовного сословия, и из мирян. Вскоре все образованные англичане изучали и обсуждали трактат Грациана.

Наверное, на них произвело большое впечатление его интеллектуальное превосходство над почти целиком неписаным светским правом, с его формалистическими процедурами судебных испытаний, поединков и компургации. В смутные времена римская церковь была столпом законности и порядка, и когда в 1154 г. наконец настал мир и на трон взошла новая династия, это отчасти было результатом усилий, приложенных сторонниками главенства папы для примирения политических противников.

Тем не менее, новый король, Генрих II (1154—1189), вновь утвердил главенство короля над церковью. В 1162 г. он назначил архиепископом Кентерберийским своего близкого друга Томаса Бекета, который уже занимал должность канцлера, а это был второй после короля пост в стране. Генрих рассчитывал, что Томас продолжит свою канцлерскую деятельность, став архиепископом, что позволило бы еще эффективнее проводить политику сопротивления притязаниям святого престола. Однако Бекет ушел в отставку с поста канцлера и в качестве архиепископа сделался ярым сторонником независимости церкви от королевского контроля.

Когда Генрих в 1164 г. издал Кларендонские постановления, восстановив этим значительную часть власти короля над церковью, Томас осудил новое законодательство как узурпацию. На протяжении следующих шести лет продолжалась ожесточенная политическая борьба между этими двумя деятелями, в которой принимали участие ведущие церковные и светские фигуры из многих стран Европы. Наконец в 1170 г., откликнувшись на слова Генриха: "Неужели никто не избавит меня от этого несносного священника?", четверо служителей короля убили архиепископа в его собственном соборе в Кентербери.

Однако это преступление так шокировало Англию и весь христианский мир, что Генрих принес покаяние, отправившись босиком в Кентербери (правда, идти ему пришлось всего лишь с окраины города), а главное, в 1172 г. сдался папскому легату на Авраншских высотах и в тамошнем соборе публично отменил те положения Кларендонских постановлений, которые были "оскорбительными".

 Отправлено: 12.05.13 07:29. Заголовок: Кларендонские постан..

Кларендонские постановления

Постановления, то есть законодательные акты, изданные в Кларендоне в 1164 г., имели целью зафиксировать шестнадцать "обычаев, свобод и привилегий" деда Генриха II (Генриха I), признанных ведущими духовными лицами и аристократами. Первое из них устанавливало, что все споры по праву патронажа церковных должностей (то есть назначения на церковные должности) решаются в королевском суде, хотя бы спор был между клириком и мирянином или двумя клириками.

Смысл приписывания этого обычая Генриху I состоял в том, что в правление Стефана такие споры часто рассматривались в церковных судах. Другое положение устанавливало королевскую юрисдикцию (и суд присяжных) по вопросу о том, является ли та или иная земля церковной собственностью ("безвозмездная милостыня"). И здесь также больше годился древний авторитет, чем недавний, так как при Стефане церковные суды утвердили свое верховенство при определении юрисдикции над церковной собственностью.

Другие положения запрещали архиепископам, епископам, другим клирикам покидать пределы королевства без разрешения короля; устанавливали право апелляций из архиепископского суда в королевский; устанавливали процедурные гарантии против обвинения мирян в церковных судах; запрещали отлучать от церкви главного ленника короля (того, кто держал землю непосредственно от него, в отличие от субарендатора) или служащего королевского двора без разрешения короля; подтверждали достигнутое в Беке в 1107 г. соглашение о том, что выборы епископов и других наделяемых бенефициями клириков "должны происходить в часовне нашего господина короля с согласия духовенства королевства. И избранный клирик не должен оказывать почет и присягать на верность нашему господину королю... пока он не будет посвящен"; давали королевским судам юрисдикцию над "исками по долгам, взятым под клятвенным заверением"; запрещали посвящение в сан сыновей крепостных без согласия лорда, на земле которого они родились.

Из этих девяти положений все, кроме положения об инвеституре, нарушали действующее каноническое право церкви.

Третья статья постановлений приобрела наиболее скандальную известность. По сути, она устанавливала, что любой обвиненный в тяжком преступлении клирик (например, убийство, поджог, грабеж, изнасилование, нанесение увечий и другие серьезные преступления) должен быть послан королевским судом в церковный для разбирательства и в случае осуждения последним возвращен в королевский суд для вынесения приговора. На практике это означало казнь или увечье путем ослепления или отрубания рук или ног. На процессе в церковном суде должен был присутствовать королевский чиновник "для наблюдения за рассмотрением дела".

Историки английского права анализировали титанический конфликт между Генрихом и Бекетом в основном с точки зрения их позиций в отношении ст. 3. Однако на деле большее значение имели другие положения постановлений. Например, ст. 8 делала не папу, а короля верховным арбитром канонического права в Англии.

Историки также уделяли большое внимание психологическим аспектам этого конфликта. Говорят, что трагического конца могло бы не быть, если бы каждый из протагонистов проявил меньше упрямства. На самом деле каждый из них колебался между крайними требованиями и сделанными в неподходящий момент предложениями компромисса. Один комментатор утверждает, что в какой-то момент Генрих "по-видимому" готов был "выбросить за борт" Кларендонские постановления и "согласиться почти на все, чего добивался Бекет".

Если бы было так, тогда действительно можно винить только лично Бекета в том, что примирение не состоялось. Более того, из этого следует, что он сам виноват в своей мученической смерти (так утверждает один из его убийц в пьесе Т.С.Элиота "Убийство в соборе"), это своего рода самоубийство. Один современный историк называет Бекета "неисправимым гри- горианцем, настроенным на мученичество". Однако, даже если допустить, что Генрих был готов отменить постановления как документ, остается вопрос, неужели он отказался бы от своего стремления контролировать церковь на своей территории?

На самом деле Генрих не отреагировал на смерть Бекета так, как если бы он сам навлек ее на себя. Конечно, можно хотя бы отчасти объяснить реакцию Генриха огромным возмущением, которое вызвало это злодейское убийство. Однако само это возмущение, как и последующие политические и исторические отзвуки смерти Бекета, делает недостаточным чисто психологическое объяснение этого конфликта. Эти два человека представляли не просто самих себя, а две великие соперничающие силы западной истории — церковь и светское государство.

Один вопрос остается важным для понимания западной традиции права: кто же прав? Почти сто лет назад Мейтленд утверждал, что прав был Генрих, потому что утверждал обычаи своего деда, Генриха I. Мейтленд посчитал один из аргументов Бекета ("Христос сказал не "Я есмь обычай", а "Я есмь истина") скрытым признанием того, что Генрих действовал законно. Тот же аргумент выдвигал Тертуллиан (ок. 155—220); папа Григорий VII воспользовался им в ответе Генриху IV веком ранее; всего поколением ранее его повторил Грациан как основание для отмены неразумных обычаев. Фактически аргумент Бекета был ссылкой на исторический прецедент в церкви и на авторитет церковного права.

Однако даже если исходить из того, что (светский) обычай имеет высшую правовую силу, чем (церковная) истина, утверждение Мейтленда упускает из виду то обстоятельство, что обычаи Генриха I изменились во время так называемой анархии Стефана. По этому поводу Мейтленд говорит лишь следующее: "С юридической точки зрения правление Стефана следует игнорировать... поскольку это было время войны и беззакония. Эта доктрина господствует и через шестьдесят лет; тяжущийся не может опираться на то, что происходило в правление Стефана, ибо это не было время мира".

Для английских историков права характерно отношение к революции как к простому междуцарствию: так они восприняли и пуританскую революцию при Кромвеле. Однако, если правление Стефана — это тот самый период, когда Папская революция наконец утвердилась в Англии, разве не следует расценивать стремление Генриха II вернуться к обычаям своего деда как контрреволюционное? С этой точки зрения Бекет сражался за уже выигранное дело. В вопросе королевского главенства над церковью Генрих, с одной стороны, опоздал на целое поколение, а с другой — явился на три с половиной века раньше, чем следовало.

Конкретное соотношение между двумя властями, причем никогда вопрос не ставился как простое верховенство одной над другой, оставалось проблемой, и здесь уникальные обстоятельства мученической смерти Бекета имели значение.

 Отправлено: 12.05.13 07:30. Заголовок: Привилегия духовенст..

Привилегия духовенства и двойная ответственность

Прав ли был Бекет, считая ст. 3 Кларендонских постановлений нарушением принципа, согласно которому никто не может нести ответственность дважды? "Бог не наказывает дважды за одно и то же преступление". Эти слова Бекета восходят к неверно переведенному библейскому тексту (Книга пророка Наума 1:9) и иногда в XII в. употреблялись канонистами как авторитетное основание против двойной ответственности в церковных судах. Бекет, по-видимому, первый, кто употребил это выражение для обоснования привилегии духовенства подвергаться наказанию за определенные преступления исключительно в церковных судах.

Однако на полный иммунитет духовенства от светской юрисдикции церковь никогда не претендовала. Действительно, в Византии и империи франков епископов (хотя это не касалось клириков низших должностей) судили и приговаривали лица, равные им в церковной иерархии. Однако в то время не существовало резкой границы между церковными и светскими судами; в тех и других заседало духовенство. В любом случае в Англии, как и везде, до XII в. обычной была практика, что клирик, осужденный и смещенный или другим способом наказанный церковным судом, представал затем перед местным, феодальным или королевским судом, чтобы еще раз понести наказание за тот же самый проступок. И только с установлением новой системы церковной юрисдикции в конце XI — начале XII в. привилегия духовенства стала ключевым вопросом.

Мейтленд весьма внушительно сформулировал аргументы против Бекета. Учение Бекета, что государство не должно наказывать провинившегося церковника за преступление, за которое его уже сместили или разжаловали, "не было терпимо государством и не было санкционировано Церковью". Канонисты не поддерживали норму, за которую ратовал Бекет, и она не была законом в других странах Европы; если бы ей последовали, указал Мейтленд, "ни один низложенный или разжалованный клирик не был бы передан в руки светских властей [для казни] как еретик или фальсификатор папских булл".

Далее Мейтленд утверждает, что во времена дела Бекета разбирательство по уголовным делам в церковных судах "уже немногим отличалось от фарса". В то время церковное разбирательство по тяжким преступлениям производилось методом компургации. "Епископ Джоселин Солсберийский, — рассказывает Мейтленд, — очистился от обвинений в соучастии в убийстве Бекета при посредстве четырех или пяти помощников в клятве. Хуберт Уолтер, председательствовавший как архиепископ, запретил требовать больше компургаторов, чем положенные по каноническому праву двенадцать".

Более того, даже если духовному лицу не удавалось очиститься от обвинений и его осуждали, приговоры церковных судов были сравнительно мягкими: епископ "мог разжаловать клирика с его постов, а в качестве дополнительного наказания сослать его в монастырь или посадить в тюрьму на всю жизнь. Он мог быть подвергнут бичеванию... Вот и все наказание клирикам, совершившим тягчайшие преступления. Боюсь, что лишь немногие понесли его на самом деле". Привилегия духовенства была "возмутительной и вредной неприкосновенностью".

Аргумент Мейтленда, принятый такими исследователями, как Джордж Гринэуэй, У.Л. Уоррен и другие, доказывает слишком много. Почему церковный суд был больше похож на фарс, чем светский суд с его методом поединка или испытания? И чем же санкции королевских судов за впервые совершенное преступление — повешение или увечье — лучше, чем ссылка в монастырь или тюремное заключение? Более того, Мейтленд опускает наиболее тонкое из церковных наказаний: епископ мог приказать преступнику под угрозой отлучения совершить покаяние в виде компенсации потерпевшему или его семье, благотворительных трудов, других добрых дел. Далее, само наказание отлучением было очень суровым, так как в своей крайней форме это было фактически объявление вне закона церкви, что означало на практике полный остракизм.

Гринэуэй утверждает, что Кларендонские постановления не нарушали принципа двойной ответственности, так как Генрих предлагал не второе разбирательство, а только приговор. Это сильный аргумент, но он никоим образом не дает ответа на все вопросы. Почему двойная ответственность столь неприемлема? Только ли дело в двух судебных разбирательствах, или же речь идет о двух юрисдикциях? Более того, разве второй суд может вынести приговор без хоть какого-нибудь разбирательства, хотя бы характеристики преступления? То, что в королевском суде может считаться кражей со взломом, наказуемой смертью, в церковном суде может оказаться мелким проступком, если, например, он был вызван нуждой и сопровождался добровольной сдачей и возвращением всего украденного.

Современные правовые системы не усматривают никакой сложности в привлечении человека к суду за растрату, даже если его уже уволил за это его работодатель, так как увольнение считается не официальным осуждением, а актом частной организации внутри государства. Так не в этом ли состояла проблема для Бекета: церковь является организацией внутри государства или государство является организацией внутри церкви?