Отправлено: 15.12.13 15:01. Заголовок: Религиозные войны

История Франции том 1. Часть 3а

ТРЕТИЙ ПЕРИОД РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН. КАТОЛИКИ И ПАРИЖ ПРОТИВ ДИНАСТИИ



Мы подходим к третьему (и последнему) периоду религиоз-ных войн. Он начинается с того времени, когда окончательный упадок власти и престижа династии при Генрихе III заставил самих католиков создать организацию, подобную гугенотской.

Карл IX умер 31 мая 1574 г. Правление на время снова пе-решло в руки Екатерины Медичи, так как наследник престола Генрих Анжуйский, будучи королем польским, находился в это время в Польше. Услыхав о смерти брата, Генрих поспешил во Францию, буквально сбежав от своих верноподданных: в ночь с 18 на 19 июня он тайно исчез из своего Краковского замка и в течение трех дней, почти не отдыхая, скакал к границе владений Габсбургов. За королем гнался дворцовый маршал Тенчинский, но королю удалось ускользнуть от «своего слуги», и 24 июня он прибыл в Вену, откуда через Венецию, Феррару и Турин - во Францию. 13 февраля 1575 г. он был коронован в Реймсе и затем совершил свой торжественный въезд в Париж.

Генрих III не был королем, способным восстановить порядок в стране, выйти с честью из чрезвычайно трудной обстановки и примирить партии. Мелочный и самовлюбленный, порочный и лег-" комысленный, он быстро растрачивал «последние гроши» коро-левского авторитета. Его первые требования были направлены к увеличению налогов для пополнения пустующей казны, но его расточительность парализовала все добрые намерения в этом на-правлении и окончательно подорвала престиж власти. Число не-довольных росло и среди протестантов, и среди католиков.

Успехи протестантов заставили и самих католиков подумать об обеспечении своих интересов на случай полного крушения цен-тральной власти. Заключение так называемого «мира брата ко-роля» (paix de Monsieur) с протестантами, к которым на этот раз присоединилась часть католиков, недовольных правлением Екатерины и требовавших нейтралитета в вопросах религии (пар-тия политиков, возглавляемых Данвилем-Монморанси), и последо-вавший за ним эдикт в Болье свидетельствовали о чрезвычай-ной неустойчивости и слабости политики Генриха III. Беспорядок в стране прогрессировал.

Католическое дворянство стало думать о союзе с протестант-ской знатью для того, чтобы совместно добиться ослабления цен-тральной власти в свою пользу. Начался настоящий дележ Фран-ции, совершаемый главарями двух партий. По мирному договору в Болье (1576) Франциск Алансонский, четвертый сын Екате-рины и младший брат короля, ставший теперь на сторону гуге-нотов, получил Анжу, Турень, Берри, наваррский король - Гиень и Конде - Пикардию. Гизам досталось пять областей.

Организация протеста» юв и их успехи объяснялись их спло-ченностью. Надежд на сильную королевскую власть, которая мог-ла бы разрешить спор в пользу большинства, т. е. католиков, тоже не было. Католики решили организоваться. Так возникла Католическая лига (1576). Ее зачатки относятся еще в 1563 г., когда была создана Тулузская лига из представителей духовен-ства, дворянства и третьего сословия «для охраны славы господа и его католической и римской церкви». В 60-е годы таких мест-ных лиг создалось несколько. Число их резко увеличилось после мирного договора в Болье.

Так же, как и протестантская конфедерация, католические лиги включали в себя низы и верхи. Низы - буржуазия и даже ремесленники, особенно в Париже, были явно настроены роялист-ски и даже больше того: они были прямыми сторонниками ко-ролевского абсолютизма. Наоборот, верхи - крупные сеньеры, дворянство - мало отличались от гугенотских верхов, от сеньеров, мечтавших о феодальных вольностях в духе тех, которые про-поведовал автор «Франко-Галлии». Недаром этот памфлет пользо-вался широким распространением и среди католиков.

Мало-помалу эти разрозненные организации объединились. Возвращение по эдикту в Болье Пикардии одному из вождей гу-генотов - Конде, стало толчком к образованию новой католиче-ской лиги как раз в этой провинции. Центром ее сделался го-родок Перонн, отданный принцу Конде в качестве крепости. Весьма вероятно, что эта лига имела бы не больший успех, чем все предыдущие, но в дело ее организации вмешались Генрих Гиз, герой последней кампании против гугенотов, и даже сам король. Вследствие этого лига скоро превратилась в организа-цию, пытавшуюся раскинуть свои сети по всей Франции.

Генрих Гиз распространил воззвание, в котором он обращался ко всей Франции. Оно может рассматриваться как учредитель-ный манифест новой ассоциации. Во имя святой троицы орга-низация католических принцев, сеньеров и дворян предлагала восстановить полностью божьи законы, возобновить и сохранить впредь богослужение по обрядам и обычаям святой церкви (ка-толической, апостольской и римской); обеспечить королю Генри-ху III весь блеск и авторитет его власти, службу и повиновение его подданных. При этом было прибавлено, что король обязан будет воздерживаться от всего того, что могло бы нанести ущерб постановлениям Генеральных Штатов. В заключение декларация требовала: «Возвращение французским провинциям тех прав, пре-имуществ и старинных вольностей, какими они пользовались при короле Хлодвиге, и даже еще более полезных».

Принадлежность к лиге была объявлена обязательной для всех католиков, «которые будут получать от местных правительств тайные приглашения вступать в ассоциацию, доставлять ей ору-жие и солдат». Все сеньеры должны были действовать едино-душно и помогать друг другу, чтобы отомстить своим оскорбите-лям или посредством судебного преследования, или с помощью оружия, незвирая на лица. Наконец, члены ассоциации должны были повиноваться своему начальнику, т. е. герцогу Гизу, и обя-зывались отдать за него жизнь. Как и в гугенотской орга-низации, в католической лиге восторжествовали в конце концов аристократические элементы, а с ними и феодальная реак-ция 34.

Но в лиге были и элементы, настроенные против аристокра-тии. Многие города шли в лигу весьма неохотно; некоторые же вовсе отказались. Они скоро поняли, что аристократическая вер-хушка лиги - такие же «гугеноты», как и сами гугеноты. По-скольку лига была направлена против протестантов, как федера-листов, они были готовы стать под ее знамена, но поддерживать ее собственные дворянско-федералистские стремления они не были намерены.

Внутри самой лиги завязалась борьба за единство и католи-цизм против католицизма плюс феодальные вольности. Католи-цизм, как лозунг единства против расчленения, откуда бы пос-леднее ни шло, стал знаменем парижской буржуазии. Ее героем стал Генрих Гиз, который казался ей лучшим кандидатом на престол вместо окончательно «сгнивших» Валуа. Гиз, таким об-разом, стал одновременно и главой аристократической лиги, и олицетворением чаяний парижской буржуазии.

Лига отправила в Рим своего представителя - адвоката па-рижского Парламента Давида. Последний на обратной дороге был убит, и в его бумагах была найдена записка, которая давала формулировку всем этим чаяниям. Гиз - этот истинный, будто бы, потомок Карла Великого - должен был довершить истребление протестантов и свергнуть с престола Генриха III-жалкого по-томка Капетингов, которые, получив на время власть от Каролин-гов, не унаследовали апостольского благословения, пребывающего только в роде Карла Великого. Гугеноты опубликовали эту за-писку с добавлениями, возможно даже, что она была сочинена ими с начала до конца в целях скомпрометировать Гиза и пос-сорить его с королем. Впрочем, сам Гиз не далек был от подоб-ного рода планов.



TM Е. Lavisse. Histoire de France depuis les origines jusqu'a la Revolution, v. VI, 1er part. Paris, 1911, p. 173 et suiv.



В декабре 1576 г. собрались штаты в Блуа, и это дало воз-можность лигистам провозгласить свою программу. Самый состав штатов свидетельствует об успехах объединенных лигой католи-ков. Съехалось 329 депутатов: 104 - от духовенства, 75 - от дво-рянства и 150-от третьего сословия. Гугеноты не попали в число депутатов. Духовенство и дворянство заявили королю, что он обе-щал истребить еретиков. Третье сословие не было единодушным в вопросах религии. Против оратора лиги, парижского депутата Пьера Ле-Турнера, требовавшего решительных мер против гугено-тов, выступил знаменитый государствовед Жан Боден, который настаивал на созыве национального собора для решения религиоз-ной распри. К собору, впрочем, буржуазия до поры до времени относилась очень настороженно. Авторитет королевской власти сам по себе был слишком велик и пока охранял даже самого ничтож-ного ее представителя. Но буржуазия понимала, что слишком ка-тегоричное требование религиозного единства означало бы войну. Поэтому она просила короля восстановить это единство «самыми мягкими и святыми» средствами. Против этой резолюции не про-тестовал даже Боден. Но король, устрашенный популярностью Генриха Гиза, полагал, что возглавить лигу и стать большим католиком, чем сам Гиз, было бы наилучшим средством для того, чтобы обезвредить растущую популярность этого человека, пре-тендовавшего на то, чтобы называться потомком Карла Велико-го. 1 января 1577 г. король объявил, что он не признает ни-какой религии, кроме католической. Это была отмена эдикта в Болье.

Протестанты поднялись еще раз. Еще в феврале 1576 г. бе-жал из Лувра Генрих Бурбон, где он находился под неусыпным надзором Екатерины Медичи. Он стал во главе гугенотов. Про-тестанты организовали в Ла-Рошели унию, в которую вошли гу-геноты, шведский король, датский король, английская королева и немецкие князья. Конде заявил в своем манифесте, что гугеноты вынуждены взяться за оружие для освобождения французов от постыдного рабства. Религиозные разногласия отступали совсем на задний план. Оба предводителя - Генрих Бурбон и Генрих Гиз - только выставляли напоказ свои религиозные верования; они нахо-дили в этом удобное средство увлекать вслед за собой сторонников своих партий, но оба не интересовались религиозными вопро-сами.

Началась война, сопровождавшаяся не столько столкновения-ми враждебных армий, сколько грабежом и разорением населе-ния. Даже ларошельцы - и те отказывались впустить к себе бан-ды Конде, так как гугеноты беспощадно грабили окрестное насе-ление. Разнузданная солдатчина, жаждавшая добычи, не разбирала ни своих, ни чужих.

Бержеракский мир 17 сентября и последовавший за ним эдикт в Пуатье снова восстановили в несколько суженном виде условия до-говора в Болье. Мир был восстановлен на три года. Король хвастался, что этот мир - исключительно дело его рук. Католи-ческие лиги не принимали, по его мнению, в этом никакого уча-стия. Он, поэтому, поспешил распустить их. 56-й параграф эдик-та в Пуатье объявлял ликвидированными все организации как новой, так и католической религии.

В лице Генриха III королевский абсолютизм, казалось, соеди-нил все свои отрицательные стороны. Через руки короля прохо-дили и неизвестно куда исчезали колоссальные суммы. Огромные налоги, займы, которые не оплачивались, финансовые операции сомнительного свойства, откупа косвенных налогов считались проч-ной системой финансового управления. Талья и другие прямые на-логи, достигавшие уже в 1576 г. 7 220 тыс. ливров, быстро по-вышались и к 1588 г. равнялиь 18 млн. ливров. Соляной налог, особенно ненавистный массам населения, с 1 млн. поднялся до 3,5 млн. ливров. Около всех этих операций грели руки откупщи-ки и государственные кредиторы, «финансисты» - шайка воров, набившая себе карманы на народной нужде. С ними были свя-заны самые высокие аристократические фамилии, придворные и многочисленные королевские любимцы, которые за покровитель-ство и высокое имя вносились в приходно-расходные книги этих акул, как крупные кредиторы, и получали огромные проценты за суммы, которые они никогда не давали взаймы. Особенно процве-тали приближенные Екатерины - итальянцы. Об одном из них, по фамилии Сардини, сложили песенку: «Маленькая сардинка превратилась теперь в кита, вот как жиреют итальянские рыбки во Франции».

В Париже население вспоминало о счастливых временах «доб-рых королей» Карла VIII и Людовика XII; тогда налоги были невелики и всем жилось хорошо. Увеличение налогов тем тяжелее чувствовалось населением, что именно в 70-е годы начала сказы-ваться с особой силой во Франции революция цен, и быстро до-рожали хлеб и продукты первой необходимости.

80-е годы были временем, когда мотовство короля и беспо-рядки в управлении достигли своего апогея. Ропот среди населе-ния увеличивался. Вожди распущенной в 1577 г. лиги начали поду-мывать о восстановлении своей организации. Поводом к тому, чтобы перейти к непосредственному осуществлению этого плана, послужила смерть младшего брата короля герцога Алансонского, последнего мужского представителя династии Валуа. Генрих Бур-бон стал наследником французского престола, дофином Франции, а вместе с ним, так сказать, «дофинизировалась» и вся гугенот-ская программа. Масса католической буржуазии опасалась осу-ществления гугенотских намерений и нарушения ее лозунга «еди-ный король, единый закон, и единая вера». Парижская буржуазия оказалась перед опасностью сдать свои позиции перед натиском «провинциалов». Гизы полагали, что настало время, когда всеми этими настроениями можно воспользоваться для того, чтобы выд-винуть свои претензии на престол Франции и от намеков о своем происхождения от Карла Великого перейти к подготовке своего торжества.

Крупные католические сеньеры, так же как сеньеры протестант-ские, считали, что наступил момент, когда можно приступить к восстановлению былых вольностей и политического могущества феодалов доброго старого времени. Смена на престоле во всяком случае гарантировала им великие и богатые милости в меру и влияния и силы, и они непрочь были уже теперь заручиться гарантиями своего влияния в виде губернаторств, замков и кре-постей. Одичавшему за время почти непрерывных войн дворян-ству предстояли новые войны, грабежи и добыча. Одним словом, католики разных мастей, программ и направлений приняли смерть герцога Алансонского как сигнал к действию.

Король начал опасаться Гизов больше, чем гугенотов, и по пробовал привлечь на свою сторону Генриха Бурбона. Он отпра-вил к нему близкого человека с предложением перейти снова в католицизм и обещал публично признать его наследником. Для. самого Генриха Бурбона вопрос о религии не был труден. На не-годующую реплику пастора Марме по поводу этого предложения короля приближенный Генриха Рокелор сказал: «Ему (Генриху) предлагают на выбор либо корону Франции, либо пару псалмов. Что же он, по вашему мнению, должен выбрать?». Вероятно, так-же думал и сам Генрих. Но стать католиком, снова попасть в окружение королевского двора с его «итальянскими» нравами, потерять расположение друзей и, наверняка, не приобрести рас-положения у своих бывших врагов - такая перспектива заставила Генриха остаться пока верным своей религии и отклонить коро-левское предложение.

Колебания короля и его переговоры с Бурбоном не остались тайной для католиков. Результатом этого было возникновение не-зависимо одной от другой двух лиг, которые затем слились в одну: лиги католических принцев и сеньеров и парижской бур-жуазной лиги 1584-1585 гг.

Первая была восстановлением старой лиги в Перонне. Во главе ее стояли три сына Франсуа Гиза - Генрих Гиз, его брат Карл, герцог Майенский, и Людовик, кардинал и архиепископ Рсйм-ский,- три честолюбца, связавшие свою судьбу с самыми крова-выми представителями католической реакции, начиная от папы Григория XIII и кончая Марией Стюарт и Филиппом II Испанским. 31 декабря 1584 г. лига заключила тайный формальный договор с Филиппом II (в Жуанвиле) в целях защиты католи-ческой религии и полного истребления ереси, как во Франции, так и в Нидерландах. Согласно договору, Бурбоны лишались права наследования. Будущим наследником объявлялся кардинал Бурбон -единственный католик из этого дома, глуповатый и болт-ливый старик, предмет шуток при дворе и среди его буду-щих подданных. Он обязывался ликвидировать ересь во Франции, признать постановления Тридентского собора. Филипп II обе-щал оказывать в случае необходимости помощь деньгами и вой-сками.

Независимо от этой лиги образовалась буржуазная лига Па-рижа. В нее входили: парижская буржуазия, возмушенная вымо-гательствами короля, ремесленники, горевшие пламенем католиче-ского фанатизма, низы населения, всегда готовые восстать я те-перь волнуемые поборами и притеснениями. Но основой ее и наи-более деятельными элементами были судейская мелкота (basoche), парижские торговцы, низшее католическое духовенство, студенты Сорбонны - одним словом, мелкая и средняя буржуазия Парижа. Известные парламентские фамилии вначале воздержались от уча-стия в ней, да и позже парламент и высшие палаты держались по отношению к лиге и ее учреждениям настороженно. Эта лига начала свою деятельность тайными совещаниями и учреждением комитета из 8-10 лиц, которому поручено было наблюдать за поведением короля и пропагандировать ее идеи. Несколько позже она создала более прочную организацию. Высшая власть была сосредоточена в Совете шестнадцати (по числу кварталов, на ко-торые был разделен город). В военном отношении город делился на пягь округов, и во главе каждого стояли один полковник и четыре капитана. Совет шестнадцати закупил оружие и набрал городскую милицию из низших слоев населения - матросов, мяс-ников, мелких торговцев и т. д. Армия Парижа насчитывала 30 тыс. человек. Лига вступила в сношения с другими городами, приглашая их создавать у себя такие же организации. Она обра-тилась за помощью также к испанскому королю и папе.

Когда в 1585 г. война между гугенотами и католиками нача-лась снова, Парижская лига, примыкая к Католической лиге, вы-делилась в особое, третье правительство (наряду с северной Ка-толической лигой и южной Протестантской унией). Четвертым, (и самым слабым) правительством был король и его «централь-ное» настоящее правительство, которое лишилось почти всякой опоры и «повисло в воздухе». Король пытался быть самостоя-тельным, но под нажимом лигистов должен был пойти навстречу их требованиям. В июле 1585 г. он отменил все эдикты, издан-ные в пользу протестантов, а 9 сентября того же года папа

Сикст V опубликовал буллу, в которой он лишил прав на пре-стол Генриха Бурбона и его брата Конде. Вмешательство Ватика-на во внутренние дела Франции восстановило против папы мно-гих католиков, сторонников независимости национальной француз-ской церкви (галликанцев).

 Отправлено: 15.12.13 15:03. Заголовок: ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ ..

ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ



Самым странным в положении после смерти Франциска Алан-сонского и превращения Генриха Бурбона в наследника француз-ского престола было то, что теперь протестанты, шедшие за Бур-бонами, весьма бережно относились и к королевскому авторитету, и к самой идее монархической власти. Их вождь ведь должен был стать скоро французским королем! Легальная власть все еще была в руках Генриха III, ненавидимого прежде всего теми, кто был к нему ближе, т. е. Парижем и лигистами.

Пока он был, однако, французским королем, каждый хотел перетянуть его на свою сторону. Нидерландцы предлагали ему звание протектора их страны, Елизавета - свою помощь в борьбе с испанцами в Северной Европе. Венецианцы готовы были дать ему деньги, король наваррский - армию. Король беспомощно ме-тался между всеми, делая себе из друзей врагов и теряя послед-ние остатки уважения. В самый разгар вспыхнувшей войны он остался без армии.

Лигисты в 1587-1588 гг. вели самое энергичное наступление и на гугенотов, и на правительство. Это было время решительных боев между Англией и Испанией. Только что казнена была Ма-рия Стюарт. Филипп II готовил знаменитую Армаду и в инструк-циях своему послу в Париж требовал, чтобы были приложены все усилия к ослаблению еретиков. Послу было приказано не допускать никакого соглашения между католиками и гугенотами и всемерно поддерживать внутреннюю смуту во Франции, даже если это будет в ущерб интересам Гиза.

И лига, и гугеноты располагали в это время большими сред-ствами и значительными по тому времени армиями. Напуганная намерениями Филиппа II, королева Елизавета удвоила субсидии гугенотам и уплатила сразу большую сумму, на которую была нанята в Германии вспомогательная армия. Впрочем, Генрих Бур-бон, не дожидаясь ее, нанес большое поражение лигистской ар-мии при Кутра (20 октября 1587 г.), но немецкая армия вскоре была разбита и рассеяна отрядами Гиза (24 ноября).

Король встретил поражение немецкой армии с нескрываемым раздражением, до такой степени он боялся и ненавидел Гизов и лигу. Поведение самого Гиза становилось вызывающим. Он уже не скрывал своих претензий на престол. Генрих III снова стал склоняться к протестантам, стараясь восстановить Генриха На-варрского против Гизов. Тогда лигисты, собравшись в январе 1588 г. в Нанси, обратились к Генриху III с требованием уво-лить от общественных должностей всех тех, кого они укажут, продать все имения еретиков и, наконец, начать беспощадную вой-ну с протестантами. Они уже не скрывали своего союза с Фи-липпом II, который готовил к отплытию «Непобедимую Армаду», долженствующую отомстить еретикам-англичанам за смерть Марии Стюарт. I изы готовили отряды и провиант в помощь флоту Фи-липпа II. Войска католиков стояли у Суассона. Парижане призы-вали к себе Генриха Гиза, но тот побоялся королевской швей-царской пехоты, расположенной в предместьях, и снова вернулся в Суассон.

Тогда в Париже стали распространяться слухи о готовящейся будто бы новой Варфоломеевской ночи, которую хотят устроить парижанам скрывшиеся в предместьях гугеноты. Антигугенотская и антикоролевская агитация достигла своего апогея. В Сорбонне высказывались идеи монархомахов: профессора утверждали, что народ может отнимать у государей правительственную власть. Ека-терина Медичи решила стать на сторону Гизов. По ее приглашению Гиз явился в Париж лично предупредить короля о готовящейся будто бы резне лигистов протестантами. Гиз явился в Лувр, не-смотря на прямое запрещение короля. Взбешенный Генрих III го-тов был его убить, но побоялся парижан.

Два врага стояли теперь лицом к лицу, наблюдая друг за другом, готовясь к бою. Король стягивал военные силы вокруг Лувра, встревоженные сторонники лиги не без основания думали, что король готовит им расправу и, если бы король был реши-тельным, дело скоро кончилось бы в его пользу. Но его коле-бания и нерешительность ободрили его врагов.

12 мая 1588 г. на улицах Парижа стали строиться баррикады. Гизу удалось поднять парижских ремесленников, лавочников, мат-росов и поденщиков на свою защиту. 13 мая в распоряжении короля остались только наемники, и он бежал в Шартр. Он клялся, что возвратится в Париж через брешь, пробитую в его стене. Гиз не решился преследовать короля. «Нарыв еще не лоп-нул,- писал испанский посланник Филиппу II,- но они уже не в состоянии помогать англичанам».

В Париже «властвовал» Гиз. Но поднятая им буря не улеглась. Фактически он сам попал во власть наиболее энергичных элемен-тов парижской мелкой буржуазии, которая 28 мая приступила в городской думе к выбору «коммуны». Всюду и везде у власти стали представители ремесленников. Ослабление центральной вла-сти влекло заправил движения к восстановлению старинных поряд-ков присяжных коммун Северной Франции XIII в. Новая коммуна обратилась к другим городам с требованием стать на ее сторону, угрожая им в противном случае прекращением торговых сношений. Она утверждала, что виноват во всем Королевский совет, но в то же время обращалась к Генриху III с уверениями в своей предан-ности и умоляла его возвратиться в Париж.

Буржуазия была прямо испугана действиями низов. Должно-стные лица и парламент порицали теперь Гиза и действия лиги и старались помирить парижан с королем. В Шартр ездили мно-гочисленные депутации. Даже корпорации ремесленников изъявля-ли готовность просить прощения у короля

Гизы и лига стали накоплять силы вне Парижа и предъяви-ли королю свои требования. Они были настолько чрезмерны, «что вывели бы из терпения даже святого». Но Генрих III согласился на все: отдать в распоряжение лиги шесть городов, соблюдать постановления Тридентского собора, пустить в продажу имения протестантов. Он объявил всех принцев-еретиков лишенными прав на престол, соглашался начать войну и назначить Гиза главно-командующим. Наконец, он соглашался снова созвать Генераль-ные Штаты в июле 1588 г. в Руане. Генрих надеялся, по-види-мому, воспользоваться собранием представителей, чтобы отказать-ся от уступок, к которым его вынудили; Гиз рассчитывал совер-шенно подчинить короля своему произволу; общественное мнение стремилось к тому же, что и в 1560-1576 гг.,-к установлению постоянного контроля над королевскими учреждениями.

Штаты собрались в Блуа в октябре 1588 г. Почти все депу-таты были сторонниками лиги (все духовенство, 150 из 191 чле-нов третьего сословия и большинство дворян). Штаты решили продолжать войну с протестантами. Но одновременно буржуазия выставила ряд требований о контроле над исполнением постанов-лений Штатов и др., которые не нравились и Гизу.

Генрих III уступал по всей линии. Он знал, что оппозицион-ность Штатов поддерживалась Гизом. Ему доносили, что кардинал Гиз пил за здоровье своего брата, «французского короля». Се-стра Гиза, герцогиня Монпансье, хвастала, что ей придется вы-стричь на голове короля иную корону, чем та, которую он носит теперь (т. е. выстричь монашескую тонзуру). Терпение Генри-ха III истощилось.

Вечером 22 декабря он приказал своим дворянам убить Гиза. На следующий день утром герцог был приглашен к королю и убит ударами кинжала. Та же участь постигла его брата день спустя. Штаты были распущены 15 января 1589 г., а за два дня до этого умерла Екатерина Медичи.

Все эти события произвели в Париже впечатление удара мол-нии. Париж заклокотал. Сдерживаемые Гизом партии и группировки пришли в движение. В Париже оказалось сразу много вла-стей: парижский комендант, генеральный совет лиги, состоявший из 50 человек, старшина купцов, парламент, 16 начальников квар-талов и, наконец, совет шестнадцати. Этот последний превратился фактически в 16 комитетов по 9 человек в каждом. Был учрежден генеральный совет для руководства государственными делами и для связи с провинциями.

Агитация против короля дошла до своего апогея. Особенно свирепствовали представители низшего католического духовенства. Улицы сделались театром бесконечных процессий: похороны Гиза превратились в грандиозную демонстрацию, в которой участвовало более 100 тыс. человек. Люди по сигналу гасили свои свечи и кричали: «Так да погасит господь династию Валуа!». Сорбонна издала декрет, освобождающий всех от присяги королю. В пар-ламенте были арестованы те его члены, которые оставались вер-ными королю. Богатых граждан сажали в Бастилию, требуя упла-ты выкупа. Когда Генрих III запретил парламенту и должно-стным лицам города выносить судебные решения, парламент на-чал процесс против короля.

Примеру Парижа последовали и другие города. Лига стала центром антироялистского движения. В результате ее деятельно-сти, так же как и в сфере деятельности протестантской конфе-дерации, во Франции образовывались городские республики, всту-павшие в переписку между собой. Такой сепаратизм не ограни-чился городами. По словам одного современника, «не было ни одной деревни, которая не стала бы независимым государст-вом по примеру деревень немецких, швейцарских или нидерланд-ских».

Протестанты не отставали от католиков. Собравшись в Ла-Рошели в 1588 г., депутаты от гугенотских общин старались на-вязать свою волю Генриху Наваррскому. «Настало время,- гово-рил один гугенот,- когда хотят сделать королей подневольными рабами».

Войска короля были разбиты лигистами. С юга надвигался Генрих Наваррский с большой армией. Генриху III, разбитому лигистами и третируемому парижанами, не оставалось ничего Дру-гого, как отдаться под покровительство своего кузена Генриха Наваррского. 14 апреля 1589 г. он заключил с ним соглашение и 30 апреля явился со своими отрядами в Плесси ле Тур. От-сюда оба короля двинулись к Парижу. Генрих III заранее пред-вкушал удовольствие отомстить за «день баррикад» и за все унижения. В Париже поползли зловещие слухи о новой Варфо-ломеевской ночи. Вожди лигистов арестовали 300 знатных пред-ставителей буржуазии в качестве заложников. Пламенные пропо-ведники взывали к молящимся: неужели среди них не найдется ни одного, кто наказал бы виновника убийства Гиза. 1 августа доминиканский монах Жак Клеман пробрался в лагерь к коро-лю и заколол его кинжалом. Проповедник монархомах Буше воспел этот поступок, как пример самоотверженности и герой-ства.

После смерти Генриха III легальным наследником престола становился Генрих Бурбон. Но он был гугенот, и католики, ор-ганизованные в лигу, в особенности парижские фанатики, не же-лали признавать его королем. Генриху приходилось завоевывать себе королевство. У него было мало средств и военных сил, чтобы разбить своих врагов, а главное: завладеть сердцем Франции - Парижем. Во главе лиги стал брат Генриха Гиза, герцог Карл Майенский, мечтавший о короне Франции. Генриху Бурбону по-могали немецкие протестантские князья, боявшиеся усиления Ис-пании и Габсбургов, и заклятый враг Филиппа II-Елизавета Английская.

Генрих отступил в Нормандию для того, чтобы быть одно-временно близко и от Англии, и от Парижа. Герцог Майенский направился вслед за ним, дав парижанам обещание, что он при-везет Генриха в Париж и посадит его в Бастилию. В битве под Арком он, однако, потерпел поражение и был оттеснен за Сомму. Генрих направился к Парижу и завладел некоторыми его пред-местьями, но возвращение армии герцога Майенского заставило его снова отступить, на этот раз к Луаре.

1590-1591 гг. были временем полнейшей разрухи во Франции. Разоренная грабежами обеих армий, постоянными набегами дво-рянских шаек и солдатских банд, страна переживала глубокий хо-зяйственный кризис и голод. Высшее дворянство, принцы и вель-можи абсолютно не считались, как губернаторы, с центром и вели себя как самостоятельные государи, филипп II Испанский гото-вился посадить на французский престол своего ставленника. Папа напоминал католикам Франции о том что Генрих как еретик от-лучен от церкви, и поддерживал планы Филиппа II. В самом Париже крайние, входившие в состав комитета шестнадцати и под-держивавшие их низы городского населения, воспламеняемые без-удержной агитацией иезуитов и фанатиков-монахов, решительно высказывались за испанского короля.

Однако происки иностранных государей, поведение феодалов, тянувших каждый в свою сторону, начавшаяся разруха и распа-дение страны обернулись в конечном счете в пользу Бурбона. Он мало-помалу становился центром, вокруг которого собирались силы, стремившиеся к восстановлению единства Франции. К тому же и дворянство и буржуазия были напуганы движением народ-ных масс. Мы уже видели, что еще при Генрихе III люди ко-митета шестнадцати не церемонились с буржуазией. Еще больший страх вызывали у дворянства все учащавшиеся восстания кре-стьян, доведенных до отчаяния грабежами и разорением. Граж-данская война вырождалась в дворянский грабеж своей собст-венной страны, от которого страдали города и особенно деревни.

Крестьяне были вынуждены защищать и себя, и свое имуще-ство: они вооружались и начинали бить дворян, не разбирая ка-толиков и гугенотов. В 1586 г. поднялись крестьяне Нижней Нор-мандии, движимые естественным стремлением защитить свое иму-щество, своих жен и детей от разбоя и насилия военных. Еше более показательным в этом отношении было восстание в Бретани. Крестьяне избивали всех попадавших им в руки дворян, «рояли-стов и лигистов, католиков и кальвинистов». «Они заботились,- говорит один историк,- не столько об уничтожении еретиков, сколько об искоренении дворянства... Это нужно было сделать, по их мнению, для того, чтобы на землю вернулось равенство, которое должно царить на земле».

Самым крупным из крестьянских восстаний было движение «кроканов», продолжавшееся с 1593 по 1595 г. в провинциях Пуату, Сентонж, Лимузен, Марш и Перигор. Восставшие выпу-стили прокламацию, в которой приглашали всех сочувствующих выступить с ними «против козней своих врагов и против короля, а именно против когтей изобретателей косвенных налогов, воров, сборщиков податей и фискальных чиновников и их помощников». Слова «Aux croquants» (на грызунов) служили у них сигналом к нападению на сборщиков налогов, дворян и солдат. Дворяне в прокламации, которую они выпустили со своей стороны, обви-няли крестьян в том, что они хотят освободиться от установлен-ного богом подчинения, разрушают религию и желают установить демократию по образцу швейцарской. Королевским войскам уда-лось подавить восстание кроканов в Лимузене и Сентонже. В Пе-ригоре сорокатысячная армия крестьян оказала столь энергичное сопротивление, что правительство предпочло заключить с ними соглашение и простило им недоимки по прямым налогам, которые оно все равно не могло бы собрать.

Скоро дворянство и буржуазия покончили и с комитетом шест-надцати. Зажиточная и чиновная буржуазия явно начала скло-няться на сторону Генриха Наваррского, как единственного реаль-ного представителя королевской власти. Было ясно, что Париж и в самом Париже наиболее непримиримые к королю-гугеноту эле-менты могут держаться только испанской помощью и испанским золотом. Однако в рядах лиги, владевшей Парижем, не могло быть единства.

Парижская буржуазия (включая бюрократию) оказалась между двух огней. Она не могла примириться с королем-гугенотом, опа-саясь гугенотской программы расчленения Франции, но она не меньше боялась низов парижского населения, которые господство-вали в комитете шестнадцати и в квартальных комитетах. Она. готова была признать Генриха Бурбона королем, но при условии возвращения его в лоно католицизма национально-французского, галликанского. Для Генриха это было равносильно подчинению программе Парижа, не только главного, но и в своем роде един-ственного города Франции, господствовавшего над страной и по-литически, и экономически. Партия крайних в Париже не пред-ставляла единства. Чрезвычайно пестрая по своему социальному составу (мелкобуржуазная, торговая и ремесленная масса, рабо-чий люд, очень значительная прослойка низшего духовенства и неимущая интеллигенция - учащиеся и мелкое чиновничество), она не могла иметь ни строго продуманной программы социальных преобразований, ни политической платформы. Требование призна-ния Филиппа II, самого абсолютного из всех государей, королем Франции, сочеталось у нее с требованием муниципальной демо-кратии и резкой оппозицией по отношению к дворянству и за-житочной буржуазии. Она добивалась введения в Парламент и другие учреждения своих представителей и конфискации имуще-ства у «подозрительных», т. е. у тех буржуа, которые готовы были признать Генриха.

Примирительная политика правой части лиги к кандидатуре Генриха вызывалась тем обстоятельством, что дальнейшая разруха грозила лишить Париж его значения столицы Франции. Наряду с сеньерами, стремившимися растащить Францию по кускам, горо-да тоже старались усилить свою независимость даже на севере, где лига господствовала. В городах раздавались негодующие воз-гласы против дворянства, от которого города страдали не меньше, чем деревни. Города переставали впускать к себе губернаторов, назначенных лигой, захватывали замки и укрепления внутри го-родских стен и создавали собственные правительства, которые пе-реставали считаться с центром.

Между герцогом Майенским и комитетом шестнадцати нача-лись столкновения, несмотря на то, что лично герцог как один из кандидатов на престол был заинтересован в деятельности это-го комитета, решительно протестовавшего против кандидатуры Ген-риха. Комитет шестнадцати, недовольный одним из решений парижского парламента, схватил и без суда казнил президента парламента и двух других должностных лиц, обвиняя всех в из-мене. Вслед за этим комитет шестнадцати потребовал создания Огненной палаты для расправы над еретиками и религиозными преступниками. Устрашенная буржуазия просила герцога Майен-ского немедленно приехать в Париж и «восстановить справедли-вость». Герцог повесил, тоже без суда, четырех членов комитета шестнадцати, остальные либо бежали, либо были арестованы (4 декабря 1591 г.).

Партия «фанатиков» и «теологов», которая выгнала Генриха III из Парижа и помешала Генриху Наваррскому войти в него, была разбита. Теперь дорога Генриху Бурбону была расчищена. Он остался единственным претендентом, который мог стать королем Франции и притом сильным королем. 25 июля 1593 г. он перешел в католичество, заявив, что «Париж стоит мессы»; в 1594 г. он короновался по обычаю французских королей и вступил в Париж, не встретив никакого сопротивления.

 Отправлено: 15.12.13 15:05. Заголовок: ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ ..

ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ



Самым странным в положении после смерти Франциска Алан-сонского и превращения Генриха Бурбона в наследника француз-ского престола было то, что теперь протестанты, шедшие за Бур-бонами, весьма бережно относились и к королевскому авторитету, и к самой идее монархической власти. Их вождь ведь должен был стать скоро французским королем! Легальная власть все еще была в руках Генриха III, ненавидимого прежде всего теми, кто был к нему ближе, т. е. Парижем и лигистами.

Пока он был, однако, французским королем, каждый хотел перетянуть его на свою сторону. Нидерландцы предлагали ему звание протектора их страны, Елизавета - свою помощь в борьбе с испанцами в Северной Европе. Венецианцы готовы были дать ему деньги, король наваррский - армию. Король беспомощно ме-тался между всеми, делая себе из друзей врагов и теряя послед-ние остатки уважения. В самый разгар вспыхнувшей войны он остался без армии.

Лигисты в 1587-1588 гг. вели самое энергичное наступление и на гугенотов, и на правительство. Это было время решительных боев между Англией и Испанией. Только что казнена была Ма-рия Стюарт. Филипп II готовил знаменитую Армаду и в инструк-циях своему послу в Париж требовал, чтобы были приложены все усилия к ослаблению еретиков. Послу было приказано не допускать никакого соглашения между католиками и гугенотами и всемерно поддерживать внутреннюю смуту во Франции, даже если это будет в ущерб интересам Гиза.

И лига, и гугеноты располагали в это время большими сред-ствами и значительными по тому времени армиями. Напуганная намерениями Филиппа II, королева Елизавета удвоила субсидии гугенотам и уплатила сразу большую сумму, на которую была нанята в Германии вспомогательная армия. Впрочем, Генрих Бур-бон, не дожидаясь ее, нанес большое поражение лигистской ар-мии при Кутра (20 октября 1587 г.), но немецкая армия вскоре была разбита и рассеяна отрядами Гиза (24 ноября).

Король встретил поражение немецкой армии с нескрываемым раздражением, до такой степени он боялся и ненавидел Гизов и лигу. Поведение самого Гиза становилось вызывающим. Он уже не скрывал своих претензий на престол. Генрих III снова стал склоняться к протестантам, стараясь восстановить Генриха На-варрского против Гизов. Тогда лигисты, собравшись в январе 1588 г. в Нанси, обратились к Генриху III с требованием уво-лить от общественных должностей всех тех, кого они укажут, продать все имения еретиков и, наконец, начать беспощадную вой-ну с протестантами. Они уже не скрывали своего союза с Фи-липпом II, который готовил к отплытию «Непобедимую Армаду», долженствующую отомстить еретикам-англичанам за смерть Марии Стюарт. I изы готовили отряды и провиант в помощь флоту Фи-липпа II. Войска католиков стояли у Суассона. Парижане призы-вали к себе Генриха Гиза, но тот побоялся королевской швей-царской пехоты, расположенной в предместьях, и снова вернулся в Суассон.

Тогда в Париже стали распространяться слухи о готовящейся будто бы новой Варфоломеевской ночи, которую хотят устроить парижанам скрывшиеся в предместьях гугеноты. Антигугенотская и антикоролевская агитация достигла своего апогея. В Сорбонне высказывались идеи монархомахов: профессора утверждали, что народ может отнимать у государей правительственную власть. Ека-терина Медичи решила стать на сторону Гизов. По ее приглашению Гиз явился в Париж лично предупредить короля о готовящейся будто бы резне лигистов протестантами. Гиз явился в Лувр, не-смотря на прямое запрещение короля. Взбешенный Генрих III го-тов был его убить, но побоялся парижан.

Два врага стояли теперь лицом к лицу, наблюдая друг за другом, готовясь к бою. Король стягивал военные силы вокруг Лувра, встревоженные сторонники лиги не без основания думали, что король готовит им расправу и, если бы король был реши-тельным, дело скоро кончилось бы в его пользу. Но его коле-бания и нерешительность ободрили его врагов.

12 мая 1588 г. на улицах Парижа стали строиться баррикады. Гизу удалось поднять парижских ремесленников, лавочников, мат-росов и поденщиков на свою защиту. 13 мая в распоряжении короля остались только наемники, и он бежал в Шартр. Он клялся, что возвратится в Париж через брешь, пробитую в его стене. Гиз не решился преследовать короля. «Нарыв еще не лоп-нул,- писал испанский посланник Филиппу II,- но они уже не в состоянии помогать англичанам».

В Париже «властвовал» Гиз. Но поднятая им буря не улеглась. Фактически он сам попал во власть наиболее энергичных элемен-тов парижской мелкой буржуазии, которая 28 мая приступила в городской думе к выбору «коммуны». Всюду и везде у власти стали представители ремесленников. Ослабление центральной вла-сти влекло заправил движения к восстановлению старинных поряд-ков присяжных коммун Северной Франции XIII в. Новая коммуна обратилась к другим городам с требованием стать на ее сторону, угрожая им в противном случае прекращением торговых сношений. Она утверждала, что виноват во всем Королевский совет, но в то же время обращалась к Генриху III с уверениями в своей предан-ности и умоляла его возвратиться в Париж.

Буржуазия была прямо испугана действиями низов. Должно-стные лица и парламент порицали теперь Гиза и действия лиги и старались помирить парижан с королем. В Шартр ездили мно-гочисленные депутации. Даже корпорации ремесленников изъявля-ли готовность просить прощения у короля

Гизы и лига стали накоплять силы вне Парижа и предъяви-ли королю свои требования. Они были настолько чрезмерны, «что вывели бы из терпения даже святого». Но Генрих III согласился на все: отдать в распоряжение лиги шесть городов, соблюдать постановления Тридентского собора, пустить в продажу имения протестантов. Он объявил всех принцев-еретиков лишенными прав на престол, соглашался начать войну и назначить Гиза главно-командующим. Наконец, он соглашался снова созвать Генераль-ные Штаты в июле 1588 г. в Руане. Генрих надеялся, по-види-мому, воспользоваться собранием представителей, чтобы отказать-ся от уступок, к которым его вынудили; Гиз рассчитывал совер-шенно подчинить короля своему произволу; общественное мнение стремилось к тому же, что и в 1560-1576 гг.,-к установлению постоянного контроля над королевскими учреждениями.

Штаты собрались в Блуа в октябре 1588 г. Почти все депу-таты были сторонниками лиги (все духовенство, 150 из 191 чле-нов третьего сословия и большинство дворян). Штаты решили продолжать войну с протестантами. Но одновременно буржуазия выставила ряд требований о контроле над исполнением постанов-лений Штатов и др., которые не нравились и Гизу.

Генрих III уступал по всей линии. Он знал, что оппозицион-ность Штатов поддерживалась Гизом. Ему доносили, что кардинал Гиз пил за здоровье своего брата, «французского короля». Се-стра Гиза, герцогиня Монпансье, хвастала, что ей придется вы-стричь на голове короля иную корону, чем та, которую он носит теперь (т. е. выстричь монашескую тонзуру). Терпение Генри-ха III истощилось.

Вечером 22 декабря он приказал своим дворянам убить Гиза. На следующий день утром герцог был приглашен к королю и убит ударами кинжала. Та же участь постигла его брата день спустя. Штаты были распущены 15 января 1589 г., а за два дня до этого умерла Екатерина Медичи.

Все эти события произвели в Париже впечатление удара мол-нии. Париж заклокотал. Сдерживаемые Гизом партии и группировки пришли в движение. В Париже оказалось сразу много вла-стей: парижский комендант, генеральный совет лиги, состоявший из 50 человек, старшина купцов, парламент, 16 начальников квар-талов и, наконец, совет шестнадцати. Этот последний превратился фактически в 16 комитетов по 9 человек в каждом. Был учрежден генеральный совет для руководства государственными делами и для связи с провинциями.

Агитация против короля дошла до своего апогея. Особенно свирепствовали представители низшего католического духовенства. Улицы сделались театром бесконечных процессий: похороны Гиза превратились в грандиозную демонстрацию, в которой участвовало более 100 тыс. человек. Люди по сигналу гасили свои свечи и кричали: «Так да погасит господь династию Валуа!». Сорбонна издала декрет, освобождающий всех от присяги королю. В пар-ламенте были арестованы те его члены, которые оставались вер-ными королю. Богатых граждан сажали в Бастилию, требуя упла-ты выкупа. Когда Генрих III запретил парламенту и должно-стным лицам города выносить судебные решения, парламент на-чал процесс против короля.

Примеру Парижа последовали и другие города. Лига стала центром антироялистского движения. В результате ее деятельно-сти, так же как и в сфере деятельности протестантской конфе-дерации, во Франции образовывались городские республики, всту-павшие в переписку между собой. Такой сепаратизм не ограни-чился городами. По словам одного современника, «не было ни одной деревни, которая не стала бы независимым государст-вом по примеру деревень немецких, швейцарских или нидерланд-ских».

Протестанты не отставали от католиков. Собравшись в Ла-Рошели в 1588 г., депутаты от гугенотских общин старались на-вязать свою волю Генриху Наваррскому. «Настало время,- гово-рил один гугенот,- когда хотят сделать королей подневольными рабами».

Войска короля были разбиты лигистами. С юга надвигался Генрих Наваррский с большой армией. Генриху III, разбитому лигистами и третируемому парижанами, не оставалось ничего Дру-гого, как отдаться под покровительство своего кузена Генриха Наваррского. 14 апреля 1589 г. он заключил с ним соглашение и 30 апреля явился со своими отрядами в Плесси ле Тур. От-сюда оба короля двинулись к Парижу. Генрих III заранее пред-вкушал удовольствие отомстить за «день баррикад» и за все унижения. В Париже поползли зловещие слухи о новой Варфо-ломеевской ночи. Вожди лигистов арестовали 300 знатных пред-ставителей буржуазии в качестве заложников. Пламенные пропо-ведники взывали к молящимся: неужели среди них не найдется ни одного, кто наказал бы виновника убийства Гиза. 1 августа доминиканский монах Жак Клеман пробрался в лагерь к коро-лю и заколол его кинжалом. Проповедник монархомах Буше воспел этот поступок, как пример самоотверженности и герой-ства.

После смерти Генриха III легальным наследником престола становился Генрих Бурбон. Но он был гугенот, и католики, ор-ганизованные в лигу, в особенности парижские фанатики, не же-лали признавать его королем. Генриху приходилось завоевывать себе королевство. У него было мало средств и военных сил, чтобы разбить своих врагов, а главное: завладеть сердцем Франции - Парижем. Во главе лиги стал брат Генриха Гиза, герцог Карл Майенский, мечтавший о короне Франции. Генриху Бурбону по-могали немецкие протестантские князья, боявшиеся усиления Ис-пании и Габсбургов, и заклятый враг Филиппа II-Елизавета Английская.

Генрих отступил в Нормандию для того, чтобы быть одно-временно близко и от Англии, и от Парижа. Герцог Майенский направился вслед за ним, дав парижанам обещание, что он при-везет Генриха в Париж и посадит его в Бастилию. В битве под Арком он, однако, потерпел поражение и был оттеснен за Сомму. Генрих направился к Парижу и завладел некоторыми его пред-местьями, но возвращение армии герцога Майенского заставило его снова отступить, на этот раз к Луаре.

1590-1591 гг. были временем полнейшей разрухи во Франции. Разоренная грабежами обеих армий, постоянными набегами дво-рянских шаек и солдатских банд, страна переживала глубокий хо-зяйственный кризис и голод. Высшее дворянство, принцы и вель-можи абсолютно не считались, как губернаторы, с центром и вели себя как самостоятельные государи, филипп II Испанский гото-вился посадить на французский престол своего ставленника. Папа напоминал католикам Франции о том что Генрих как еретик от-лучен от церкви, и поддерживал планы Филиппа II. В самом Париже крайние, входившие в состав комитета шестнадцати и под-держивавшие их низы городского населения, воспламеняемые без-удержной агитацией иезуитов и фанатиков-монахов, решительно высказывались за испанского короля.

Однако происки иностранных государей, поведение феодалов, тянувших каждый в свою сторону, начавшаяся разруха и распа-дение страны обернулись в конечном счете в пользу Бурбона. Он мало-помалу становился центром, вокруг которого собирались силы, стремившиеся к восстановлению единства Франции. К тому же и дворянство и буржуазия были напуганы движением народ-ных масс. Мы уже видели, что еще при Генрихе III люди ко-митета шестнадцати не церемонились с буржуазией. Еще больший страх вызывали у дворянства все учащавшиеся восстания кре-стьян, доведенных до отчаяния грабежами и разорением. Граж-данская война вырождалась в дворянский грабеж своей собст-венной страны, от которого страдали города и особенно деревни.

Крестьяне были вынуждены защищать и себя, и свое имуще-ство: они вооружались и начинали бить дворян, не разбирая ка-толиков и гугенотов. В 1586 г. поднялись крестьяне Нижней Нор-мандии, движимые естественным стремлением защитить свое иму-щество, своих жен и детей от разбоя и насилия военных. Еше более показательным в этом отношении было восстание в Бретани. Крестьяне избивали всех попадавших им в руки дворян, «рояли-стов и лигистов, католиков и кальвинистов». «Они заботились,- говорит один историк,- не столько об уничтожении еретиков, сколько об искоренении дворянства... Это нужно было сделать, по их мнению, для того, чтобы на землю вернулось равенство, которое должно царить на земле».

Самым крупным из крестьянских восстаний было движение «кроканов», продолжавшееся с 1593 по 1595 г. в провинциях Пуату, Сентонж, Лимузен, Марш и Перигор. Восставшие выпу-стили прокламацию, в которой приглашали всех сочувствующих выступить с ними «против козней своих врагов и против короля, а именно против когтей изобретателей косвенных налогов, воров, сборщиков податей и фискальных чиновников и их помощников». Слова «Aux croquants» (на грызунов) служили у них сигналом к нападению на сборщиков налогов, дворян и солдат. Дворяне в прокламации, которую они выпустили со своей стороны, обви-няли крестьян в том, что они хотят освободиться от установлен-ного богом подчинения, разрушают религию и желают установить демократию по образцу швейцарской. Королевским войскам уда-лось подавить восстание кроканов в Лимузене и Сентонже. В Пе-ригоре сорокатысячная армия крестьян оказала столь энергичное сопротивление, что правительство предпочло заключить с ними соглашение и простило им недоимки по прямым налогам, которые оно все равно не могло бы собрать.

Скоро дворянство и буржуазия покончили и с комитетом шест-надцати. Зажиточная и чиновная буржуазия явно начала скло-няться на сторону Генриха Наваррского, как единственного реаль-ного представителя королевской власти. Было ясно, что Париж и в самом Париже наиболее непримиримые к королю-гугеноту эле-менты могут держаться только испанской помощью и испанским золотом. Однако в рядах лиги, владевшей Парижем, не могло быть единства.

Парижская буржуазия (включая бюрократию) оказалась между двух огней. Она не могла примириться с королем-гугенотом, опа-саясь гугенотской программы расчленения Франции, но она не меньше боялась низов парижского населения, которые господство-вали в комитете шестнадцати и в квартальных комитетах. Она. готова была признать Генриха Бурбона королем, но при условии возвращения его в лоно католицизма национально-французского, галликанского. Для Генриха это было равносильно подчинению программе Парижа, не только главного, но и в своем роде един-ственного города Франции, господствовавшего над страной и по-литически, и экономически. Партия крайних в Париже не пред-ставляла единства. Чрезвычайно пестрая по своему социальному составу (мелкобуржуазная, торговая и ремесленная масса, рабо-чий люд, очень значительная прослойка низшего духовенства и неимущая интеллигенция - учащиеся и мелкое чиновничество), она не могла иметь ни строго продуманной программы социальных преобразований, ни политической платформы. Требование призна-ния Филиппа II, самого абсолютного из всех государей, королем Франции, сочеталось у нее с требованием муниципальной демо-кратии и резкой оппозицией по отношению к дворянству и за-житочной буржуазии. Она добивалась введения в Парламент и другие учреждения своих представителей и конфискации имуще-ства у «подозрительных», т. е. у тех буржуа, которые готовы были признать Генриха.

Примирительная политика правой части лиги к кандидатуре Генриха вызывалась тем обстоятельством, что дальнейшая разруха грозила лишить Париж его значения столицы Франции. Наряду с сеньерами, стремившимися растащить Францию по кускам, горо-да тоже старались усилить свою независимость даже на севере, где лига господствовала. В городах раздавались негодующие воз-гласы против дворянства, от которого города страдали не меньше, чем деревни. Города переставали впускать к себе губернаторов, назначенных лигой, захватывали замки и укрепления внутри го-родских стен и создавали собственные правительства, которые пе-реставали считаться с центром.

Между герцогом Майенским и комитетом шестнадцати нача-лись столкновения, несмотря на то, что лично герцог как один из кандидатов на престол был заинтересован в деятельности это-го комитета, решительно протестовавшего против кандидатуры Ген-риха. Комитет шестнадцати, недовольный одним из решений парижского парламента, схватил и без суда казнил президента парламента и двух других должностных лиц, обвиняя всех в из-мене. Вслед за этим комитет шестнадцати потребовал создания Огненной палаты для расправы над еретиками и религиозными преступниками. Устрашенная буржуазия просила герцога Майен-ского немедленно приехать в Париж и «восстановить справедли-вость». Герцог повесил, тоже без суда, четырех членов комитета шестнадцати, остальные либо бежали, либо были арестованы (4 декабря 1591 г.).

Партия «фанатиков» и «теологов», которая выгнала Генриха III из Парижа и помешала Генриху Наваррскому войти в него, была разбита. Теперь дорога Генриху Бурбону была расчищена. Он остался единственным претендентом, который мог стать королем Франции и притом сильным королем. 25 июля 1593 г. он перешел в католичество, заявив, что «Париж стоит мессы»; в 1594 г. он короновался по обычаю французских королей и вступил в Париж, не встретив никакого сопротивления.

 Отправлено: 15.12.13 15:06. Заголовок: ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ ..

ВОЙНА ТРЕХ ГЕНРИХОВ



Самым странным в положении после смерти Франциска Алан-сонского и превращения Генриха Бурбона в наследника француз-ского престола было то, что теперь протестанты, шедшие за Бур-бонами, весьма бережно относились и к королевскому авторитету, и к самой идее монархической власти. Их вождь ведь должен был стать скоро французским королем! Легальная власть все еще была в руках Генриха III, ненавидимого прежде всего теми, кто был к нему ближе, т. е. Парижем и лигистами.

Пока он был, однако, французским королем, каждый хотел перетянуть его на свою сторону. Нидерландцы предлагали ему звание протектора их страны, Елизавета - свою помощь в борьбе с испанцами в Северной Европе. Венецианцы готовы были дать ему деньги, король наваррский - армию. Король беспомощно ме-тался между всеми, делая себе из друзей врагов и теряя послед-ние остатки уважения. В самый разгар вспыхнувшей войны он остался без армии.

Лигисты в 1587-1588 гг. вели самое энергичное наступление и на гугенотов, и на правительство. Это было время решительных боев между Англией и Испанией. Только что казнена была Ма-рия Стюарт. Филипп II готовил знаменитую Армаду и в инструк-циях своему послу в Париж требовал, чтобы были приложены все усилия к ослаблению еретиков. Послу было приказано не допускать никакого соглашения между католиками и гугенотами и всемерно поддерживать внутреннюю смуту во Франции, даже если это будет в ущерб интересам Гиза.

И лига, и гугеноты располагали в это время большими сред-ствами и значительными по тому времени армиями. Напуганная намерениями Филиппа II, королева Елизавета удвоила субсидии гугенотам и уплатила сразу большую сумму, на которую была нанята в Германии вспомогательная армия. Впрочем, Генрих Бур-бон, не дожидаясь ее, нанес большое поражение лигистской ар-мии при Кутра (20 октября 1587 г.), но немецкая армия вскоре была разбита и рассеяна отрядами Гиза (24 ноября).

Король встретил поражение немецкой армии с нескрываемым раздражением, до такой степени он боялся и ненавидел Гизов и лигу. Поведение самого Гиза становилось вызывающим. Он уже не скрывал своих претензий на престол. Генрих III снова стал склоняться к протестантам, стараясь восстановить Генриха На-варрского против Гизов. Тогда лигисты, собравшись в январе 1588 г. в Нанси, обратились к Генриху III с требованием уво-лить от общественных должностей всех тех, кого они укажут, продать все имения еретиков и, наконец, начать беспощадную вой-ну с протестантами. Они уже не скрывали своего союза с Фи-липпом II, который готовил к отплытию «Непобедимую Армаду», долженствующую отомстить еретикам-англичанам за смерть Марии Стюарт. I изы готовили отряды и провиант в помощь флоту Фи-липпа II. Войска католиков стояли у Суассона. Парижане призы-вали к себе Генриха Гиза, но тот побоялся королевской швей-царской пехоты, расположенной в предместьях, и снова вернулся в Суассон.

Тогда в Париже стали распространяться слухи о готовящейся будто бы новой Варфоломеевской ночи, которую хотят устроить парижанам скрывшиеся в предместьях гугеноты. Антигугенотская и антикоролевская агитация достигла своего апогея. В Сорбонне высказывались идеи монархомахов: профессора утверждали, что народ может отнимать у государей правительственную власть. Ека-терина Медичи решила стать на сторону Гизов. По ее приглашению Гиз явился в Париж лично предупредить короля о готовящейся будто бы резне лигистов протестантами. Гиз явился в Лувр, не-смотря на прямое запрещение короля. Взбешенный Генрих III го-тов был его убить, но побоялся парижан.

Два врага стояли теперь лицом к лицу, наблюдая друг за другом, готовясь к бою. Король стягивал военные силы вокруг Лувра, встревоженные сторонники лиги не без основания думали, что король готовит им расправу и, если бы король был реши-тельным, дело скоро кончилось бы в его пользу. Но его коле-бания и нерешительность ободрили его врагов.

12 мая 1588 г. на улицах Парижа стали строиться баррикады. Гизу удалось поднять парижских ремесленников, лавочников, мат-росов и поденщиков на свою защиту. 13 мая в распоряжении короля остались только наемники, и он бежал в Шартр. Он клялся, что возвратится в Париж через брешь, пробитую в его стене. Гиз не решился преследовать короля. «Нарыв еще не лоп-нул,- писал испанский посланник Филиппу II,- но они уже не в состоянии помогать англичанам».

В Париже «властвовал» Гиз. Но поднятая им буря не улеглась. Фактически он сам попал во власть наиболее энергичных элемен-тов парижской мелкой буржуазии, которая 28 мая приступила в городской думе к выбору «коммуны». Всюду и везде у власти стали представители ремесленников. Ослабление центральной вла-сти влекло заправил движения к восстановлению старинных поряд-ков присяжных коммун Северной Франции XIII в. Новая коммуна обратилась к другим городам с требованием стать на ее сторону, угрожая им в противном случае прекращением торговых сношений. Она утверждала, что виноват во всем Королевский совет, но в то же время обращалась к Генриху III с уверениями в своей предан-ности и умоляла его возвратиться в Париж.

Буржуазия была прямо испугана действиями низов. Должно-стные лица и парламент порицали теперь Гиза и действия лиги и старались помирить парижан с королем. В Шартр ездили мно-гочисленные депутации. Даже корпорации ремесленников изъявля-ли готовность просить прощения у короля

Гизы и лига стали накоплять силы вне Парижа и предъяви-ли королю свои требования. Они были настолько чрезмерны, «что вывели бы из терпения даже святого». Но Генрих III согласился на все: отдать в распоряжение лиги шесть городов, соблюдать постановления Тридентского собора, пустить в продажу имения протестантов. Он объявил всех принцев-еретиков лишенными прав на престол, соглашался начать войну и назначить Гиза главно-командующим. Наконец, он соглашался снова созвать Генераль-ные Штаты в июле 1588 г. в Руане. Генрих надеялся, по-види-мому, воспользоваться собранием представителей, чтобы отказать-ся от уступок, к которым его вынудили; Гиз рассчитывал совер-шенно подчинить короля своему произволу; общественное мнение стремилось к тому же, что и в 1560-1576 гг.,-к установлению постоянного контроля над королевскими учреждениями.

Штаты собрались в Блуа в октябре 1588 г. Почти все депу-таты были сторонниками лиги (все духовенство, 150 из 191 чле-нов третьего сословия и большинство дворян). Штаты решили продолжать войну с протестантами. Но одновременно буржуазия выставила ряд требований о контроле над исполнением постанов-лений Штатов и др., которые не нравились и Гизу.

Генрих III уступал по всей линии. Он знал, что оппозицион-ность Штатов поддерживалась Гизом. Ему доносили, что кардинал Гиз пил за здоровье своего брата, «французского короля». Се-стра Гиза, герцогиня Монпансье, хвастала, что ей придется вы-стричь на голове короля иную корону, чем та, которую он носит теперь (т. е. выстричь монашескую тонзуру). Терпение Генри-ха III истощилось.

Вечером 22 декабря он приказал своим дворянам убить Гиза. На следующий день утром герцог был приглашен к королю и убит ударами кинжала. Та же участь постигла его брата день спустя. Штаты были распущены 15 января 1589 г., а за два дня до этого умерла Екатерина Медичи.

Все эти события произвели в Париже впечатление удара мол-нии. Париж заклокотал. Сдерживаемые Гизом партии и группировки пришли в движение. В Париже оказалось сразу много вла-стей: парижский комендант, генеральный совет лиги, состоявший из 50 человек, старшина купцов, парламент, 16 начальников квар-талов и, наконец, совет шестнадцати. Этот последний превратился фактически в 16 комитетов по 9 человек в каждом. Был учрежден генеральный совет для руководства государственными делами и для связи с провинциями.

Агитация против короля дошла до своего апогея. Особенно свирепствовали представители низшего католического духовенства. Улицы сделались театром бесконечных процессий: похороны Гиза превратились в грандиозную демонстрацию, в которой участвовало более 100 тыс. человек. Люди по сигналу гасили свои свечи и кричали: «Так да погасит господь династию Валуа!». Сорбонна издала декрет, освобождающий всех от присяги королю. В пар-ламенте были арестованы те его члены, которые оставались вер-ными королю. Богатых граждан сажали в Бастилию, требуя упла-ты выкупа. Когда Генрих III запретил парламенту и должно-стным лицам города выносить судебные решения, парламент на-чал процесс против короля.

Примеру Парижа последовали и другие города. Лига стала центром антироялистского движения. В результате ее деятельно-сти, так же как и в сфере деятельности протестантской конфе-дерации, во Франции образовывались городские республики, всту-павшие в переписку между собой. Такой сепаратизм не ограни-чился городами. По словам одного современника, «не было ни одной деревни, которая не стала бы независимым государст-вом по примеру деревень немецких, швейцарских или нидерланд-ских».

Протестанты не отставали от католиков. Собравшись в Ла-Рошели в 1588 г., депутаты от гугенотских общин старались на-вязать свою волю Генриху Наваррскому. «Настало время,- гово-рил один гугенот,- когда хотят сделать королей подневольными рабами».

Войска короля были разбиты лигистами. С юга надвигался Генрих Наваррский с большой армией. Генриху III, разбитому лигистами и третируемому парижанами, не оставалось ничего Дру-гого, как отдаться под покровительство своего кузена Генриха Наваррского. 14 апреля 1589 г. он заключил с ним соглашение и 30 апреля явился со своими отрядами в Плесси ле Тур. От-сюда оба короля двинулись к Парижу. Генрих III заранее пред-вкушал удовольствие отомстить за «день баррикад» и за все унижения. В Париже поползли зловещие слухи о новой Варфо-ломеевской ночи. Вожди лигистов арестовали 300 знатных пред-ставителей буржуазии в качестве заложников. Пламенные пропо-ведники взывали к молящимся: неужели среди них не найдется ни одного, кто наказал бы виновника убийства Гиза. 1 августа доминиканский монах Жак Клеман пробрался в лагерь к коро-лю и заколол его кинжалом. Проповедник монархомах Буше воспел этот поступок, как пример самоотверженности и герой-ства.

После смерти Генриха III легальным наследником престола становился Генрих Бурбон. Но он был гугенот, и католики, ор-ганизованные в лигу, в особенности парижские фанатики, не же-лали признавать его королем. Генриху приходилось завоевывать себе королевство. У него было мало средств и военных сил, чтобы разбить своих врагов, а главное: завладеть сердцем Франции - Парижем. Во главе лиги стал брат Генриха Гиза, герцог Карл Майенский, мечтавший о короне Франции. Генриху Бурбону по-могали немецкие протестантские князья, боявшиеся усиления Ис-пании и Габсбургов, и заклятый враг Филиппа II-Елизавета Английская.

Генрих отступил в Нормандию для того, чтобы быть одно-временно близко и от Англии, и от Парижа. Герцог Майенский направился вслед за ним, дав парижанам обещание, что он при-везет Генриха в Париж и посадит его в Бастилию. В битве под Арком он, однако, потерпел поражение и был оттеснен за Сомму. Генрих направился к Парижу и завладел некоторыми его пред-местьями, но возвращение армии герцога Майенского заставило его снова отступить, на этот раз к Луаре.

1590-1591 гг. были временем полнейшей разрухи во Франции. Разоренная грабежами обеих армий, постоянными набегами дво-рянских шаек и солдатских банд, страна переживала глубокий хо-зяйственный кризис и голод. Высшее дворянство, принцы и вель-можи абсолютно не считались, как губернаторы, с центром и вели себя как самостоятельные государи, филипп II Испанский гото-вился посадить на французский престол своего ставленника. Папа напоминал католикам Франции о том что Генрих как еретик от-лучен от церкви, и поддерживал планы Филиппа II. В самом Париже крайние, входившие в состав комитета шестнадцати и под-держивавшие их низы городского населения, воспламеняемые без-удержной агитацией иезуитов и фанатиков-монахов, решительно высказывались за испанского короля.

Однако происки иностранных государей, поведение феодалов, тянувших каждый в свою сторону, начавшаяся разруха и распа-дение страны обернулись в конечном счете в пользу Бурбона. Он мало-помалу становился центром, вокруг которого собирались силы, стремившиеся к восстановлению единства Франции. К тому же и дворянство и буржуазия были напуганы движением народ-ных масс. Мы уже видели, что еще при Генрихе III люди ко-митета шестнадцати не церемонились с буржуазией. Еще больший страх вызывали у дворянства все учащавшиеся восстания кре-стьян, доведенных до отчаяния грабежами и разорением. Граж-данская война вырождалась в дворянский грабеж своей собст-венной страны, от которого страдали города и особенно деревни.

Крестьяне были вынуждены защищать и себя, и свое имуще-ство: они вооружались и начинали бить дворян, не разбирая ка-толиков и гугенотов. В 1586 г. поднялись крестьяне Нижней Нор-мандии, движимые естественным стремлением защитить свое иму-щество, своих жен и детей от разбоя и насилия военных. Еше более показательным в этом отношении было восстание в Бретани. Крестьяне избивали всех попадавших им в руки дворян, «рояли-стов и лигистов, католиков и кальвинистов». «Они заботились,- говорит один историк,- не столько об уничтожении еретиков, сколько об искоренении дворянства... Это нужно было сделать, по их мнению, для того, чтобы на землю вернулось равенство, которое должно царить на земле».

Самым крупным из крестьянских восстаний было движение «кроканов», продолжавшееся с 1593 по 1595 г. в провинциях Пуату, Сентонж, Лимузен, Марш и Перигор. Восставшие выпу-стили прокламацию, в которой приглашали всех сочувствующих выступить с ними «против козней своих врагов и против короля, а именно против когтей изобретателей косвенных налогов, воров, сборщиков податей и фискальных чиновников и их помощников». Слова «Aux croquants» (на грызунов) служили у них сигналом к нападению на сборщиков налогов, дворян и солдат. Дворяне в прокламации, которую они выпустили со своей стороны, обви-няли крестьян в том, что они хотят освободиться от установлен-ного богом подчинения, разрушают религию и желают установить демократию по образцу швейцарской. Королевским войскам уда-лось подавить восстание кроканов в Лимузене и Сентонже. В Пе-ригоре сорокатысячная армия крестьян оказала столь энергичное сопротивление, что правительство предпочло заключить с ними соглашение и простило им недоимки по прямым налогам, которые оно все равно не могло бы собрать.

Скоро дворянство и буржуазия покончили и с комитетом шест-надцати. Зажиточная и чиновная буржуазия явно начала скло-няться на сторону Генриха Наваррского, как единственного реаль-ного представителя королевской власти. Было ясно, что Париж и в самом Париже наиболее непримиримые к королю-гугеноту эле-менты могут держаться только испанской помощью и испанским золотом. Однако в рядах лиги, владевшей Парижем, не могло быть единства.

Парижская буржуазия (включая бюрократию) оказалась между двух огней. Она не могла примириться с королем-гугенотом, опа-саясь гугенотской программы расчленения Франции, но она не меньше боялась низов парижского населения, которые господство-вали в комитете шестнадцати и в квартальных комитетах. Она. готова была признать Генриха Бурбона королем, но при условии возвращения его в лоно католицизма национально-французского, галликанского. Для Генриха это было равносильно подчинению программе Парижа, не только главного, но и в своем роде един-ственного города Франции, господствовавшего над страной и по-литически, и экономически. Партия крайних в Париже не пред-ставляла единства. Чрезвычайно пестрая по своему социальному составу (мелкобуржуазная, торговая и ремесленная масса, рабо-чий люд, очень значительная прослойка низшего духовенства и неимущая интеллигенция - учащиеся и мелкое чиновничество), она не могла иметь ни строго продуманной программы социальных преобразований, ни политической платформы. Требование призна-ния Филиппа II, самого абсолютного из всех государей, королем Франции, сочеталось у нее с требованием муниципальной демо-кратии и резкой оппозицией по отношению к дворянству и за-житочной буржуазии. Она добивалась введения в Парламент и другие учреждения своих представителей и конфискации имуще-ства у «подозрительных», т. е. у тех буржуа, которые готовы были признать Генриха.

Примирительная политика правой части лиги к кандидатуре Генриха вызывалась тем обстоятельством, что дальнейшая разруха грозила лишить Париж его значения столицы Франции. Наряду с сеньерами, стремившимися растащить Францию по кускам, горо-да тоже старались усилить свою независимость даже на севере, где лига господствовала. В городах раздавались негодующие воз-гласы против дворянства, от которого города страдали не меньше, чем деревни. Города переставали впускать к себе губернаторов, назначенных лигой, захватывали замки и укрепления внутри го-родских стен и создавали собственные правительства, которые пе-реставали считаться с центром.

Между герцогом Майенским и комитетом шестнадцати нача-лись столкновения, несмотря на то, что лично герцог как один из кандидатов на престол был заинтересован в деятельности это-го комитета, решительно протестовавшего против кандидатуры Ген-риха. Комитет шестнадцати, недовольный одним из решений парижского парламента, схватил и без суда казнил президента парламента и двух других должностных лиц, обвиняя всех в из-мене. Вслед за этим комитет шестнадцати потребовал создания Огненной палаты для расправы над еретиками и религиозными преступниками. Устрашенная буржуазия просила герцога Майен-ского немедленно приехать в Париж и «восстановить справедли-вость». Герцог повесил, тоже без суда, четырех членов комитета шестнадцати, остальные либо бежали, либо были арестованы (4 декабря 1591 г.).

Партия «фанатиков» и «теологов», которая выгнала Генриха III из Парижа и помешала Генриху Наваррскому войти в него, была разбита. Теперь дорога Генриху Бурбону была расчищена. Он остался единственным претендентом, который мог стать королем Франции и притом сильным королем. 25 июля 1593 г. он перешел в католичество, заявив, что «Париж стоит мессы»; в 1594 г. он короновался по обычаю французских королей и вступил в Париж, не встретив никакого сопротивления.