-Господин Мордаунт, ваша история глубоко меня тронула. Ещё раз спрашиваю, не могу ли я сделать для Вас что - нибудь? Не надо было быть особо искушённым в политике, чтобы понять: "тронуть" Мазарини могли лишь свои собственные дела - и ничьи более. Похоже, он просто непрочь был обзавестись сторонником в лагере, ему ещё незнакомом. Лучше, дипломатичнее было бы промолчать. Тем более, что именно в эту секунду открылась дверь, верный Бернуин почти вбежал, и почти прокричал: - К Вам...королева...Генриэтта! Надлежало откланяться, но...второго такого шанса не будет! И Мордаунт, напрочь забыв о дипломатическом протоколе, выпалил: - Любые сведения о семействе де Бейль! Мазарини воззрился на посла с таким удивлением, словно успел забыть о его существовании! Вот ведь какую тревогу вызвал визит королевы... - Да-да, конечно... Господин Бернуин проводит Вас. Через галерею, пожалуйста - её величество не должна знать... *** Не посвящённый в историю Бернуин равнодушно позёвывал в кресле, наблюдая за "настоящим англичанином" лишь потому, что надо же устремлять взгляд хоть куда - нибудь. А можно было и заинтересоваться - куда девались "пуританская надменность и непреклонность"?! Так жадно слушает пропылённого пылью веков архивариуса! - Вот, молодой человек, род де Бейль, или точнее де Брейль - относительно недавний, с тринадцатого века. Владели землями в Бургундии,одна из ветвей в прошлом веке обосновалась в Провансе...гугеноты... - Гугеноты?! Точно? - Надеюсь, что точно - ошибки в архиве маловероятны. Вот, здесь даже факт, который сочли достойным упоминания - Гуго де Бейль (повидимому, последний представитель этой ветви рода) в 1600 году женился на католичке Марион де Лянн. Их единственная дочь Анна пострижена в монахини в 1617 году, на пятнадцатом году от рождения... Дальше только название монастыря... - Как же это...дочь гугенота - и вдруг - монахиня? - А вот - родители умерли в один год - в 1615. Это была эпидемия оспы - видно, судьба. Могу предположить, что родственники таким образом дорвались до наследства. - Да. Объяснение единственно возможное. Так записать вам данные? Искать этих людей будете? - Да, да, запишите! Пусть думают, что сделали доброе дело. Но про себя Мордаунт решил - искать не будет. Понял, что у него не только со стороны отца, но и со стороны матери, увы, сплошные "дядюшки". Хотя...лучше всё - таки съездить. Не обязательно ведь называть себя. Столько лет прошло - два поколения сменилось. Кузены, кузины... Интересно! И к тому же - по пути. И ничто его больше не держит в этой адски вонючей "столице мира". И первый ночлег будет...вот, судя по карте - доберётся задолго до темноты - Нуази! А главное - впереди десять, целых десять свободных дней!
*** Когда Бернуин вернулся к своему господину, Мазарини озабоченно спросил: - А что, этот стриженный молодой человек покинул Лувр? Незаметно? Бернуин, обыкновенно надутый важностью, едва скрывал улыбку: - Покинул, но...достаточно заметно. - Что же он сделал? - Полагая, что я остался в архиве и больше за ним не наблюдаю, он...скатился по перилам! Точно школьник, отпущенный на каникулы! Мазарини расхохотался: - А говорил: "Я старше Вас, монсеньор!" Ох уж мне эти пуритане - еретики - лицемеры!
Отправлено: 05.05.13 15:06. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
Мордаунт не успел и выехать из Парижа, как в очередной раз убедился, что Господь на его стороне. Вчера вечером обещал дядюшке найти всех остальных убийц, для чего ему понадобится живой дядюшка - а тот как будто решил их всех привести к племяннику ради спасения своей драгоценной шкуры! Конечно же, все дело в том, что Мордаунт первым заметил знакомую фигуру за полквартала впереди - но как тут не сравнить дядюшку с кроликом, который сам, как зачарованный, движется к удаву и готов прыгнуть ему в пасть! Мордаунт в эту минуту проходил мимо собора, построенного не меньше пяти сотен лет назад. Не совсем понимая, что делает, он шагнул в нишу между стеной собора и странной статуей, которую ему было некогда разглядывать. Дядюшка прошел в двух шагах от племянника. Рядом с ним шла немолодая дама, довольно бедно одетая для аристократки, но ее походка и осанка не оставляли сомнений в ее высоком происхождении. Дядюшка разговаривал с дамой с таким подобострастием, на какое еще вчера казался неспособным: - Ваше величество, аббат д,Эрбле один из тех четверых людей, о которых я говорил вам. Один из тех немногих, на кого ваше величество может положиться, не задумываясь. Мы найдем его, можете не сомневаться. - На это могут уйти месяцы, а сейчас нам нельзя терять ни дня. Нам нельзя терять ни минуты! Да и согласится ли аббат нам помочь? Если он давно принял сан, как вы говорите, не предпочтет ли он заниматься своими обязанностями? - До того, как принять духовное звание, он был искуснейшим фехтовальщиком, ваше величество. И я уверен, что нам не потребуются месяцы, чтобы его увидеть. Если я обращусь к нему и скажу... Дядюшка продолжал обнадеживать королеву Генриэтту - не приходилось сомневаться, кем была эта дама - но Мордаунт больше ничего не разобрал, как ни напрягал слух. Но и этого было достаточно. Бог отдавал убийц матери в его руки - сначала бетюнского палача, теперь дядюшку и аббата! Такова Божья воля - можно ли теперь в этом сомневаться?! Мордаунт чуть было не передумал ехать к родственникам. Но ему потребовалось всего полдня, чтобы выяснить, что ни в одном парижском соборе аббат д,Эрбле настоятелем не состоит. Не потребовалось даже беспокоить Мазарини. Хотя упомянуть о том, что он знаком с Мазарини, все же пришлось. Аббат никогда не получал прихода в столице. Никогда не служил мессу в Париже. Чтобы выяснить, в какой провинции следует искать аббата, потребуется много времени, но духовенство Парижа поддерживает достаточно тесные связи между собой, и если это имя совершенно незнакомо старичку келарю, то аббат д,Эрбле - провинциальный священнослужитель. А в Париже эту персону искать бесполезно. Ныне старичок бедствует, и деньги Мордаунта для него совсем не лишние, но сообщить больше он не может. А если припомнить слова дядюшки, то он тоже не знает точно, как разыскать аббата. А ведь дядюшка заметно перепуган и ищет за кого спрятаться - за юбки королевы Генриэтты, за ту четверку - за кого угодно, только выбор у него небольшой. Но забывать, что он, Мордаунт, - посол и доверенное лицо генерала Кромвеля, тоже не следовало. Итак, Мордаунт выехал из Парижа с задержкой на день, но все же выехал. Путь его лежал в Нуази.
Оказывается, знать французский язык - ещё не означает знать французский народ... Совершенно невозможно объяснить самому себе, почему в Нуази-ле Сек нет постоялого двора! Гостиницы, или, на самый худой конец, питейного заведения. Упускают самую очевидную возможность - заработать на проезжих! И жителей - то как будто нет! Попрятались в добротные домики за высокими заборами. Конь, нанятый на почтовой станции, начал проявлять явные признаки нетерпения - пританцовывать и издавать звуки, мало похожие на ржание. Но очень похожие на человечье "дай жра-а-ать!" - Эх, приятель...не спросил, как тебя зовут...не пришлось бы тебе сегодня ночевать под ёлкой - а мне у тебя под брюхом! В самом деле, постучаться в монастырь, господствующий над всей округой, как великан над карликами - было бы смешно. Хотя, может, падкие на золото монахи и пустили бы иноверца? А может, и нет. Кто знает, что говорит по этому поводу здешний устав? А проситься в нарядный барский дом тем более невозможно. Роль, которую приходится играть, не позволяет войти туда, как равному. А начать кланяться, как подобает припозднившемуся простолюдину...да у капитана кирасир не хватит на это актёрского дарования! Догнав громыхающую бочку на колёсах, Мордаунт окликнул водовоза: - Приятель, село у вас не бедное - так может скажешь, почему постоялый двор-то не завести?! Водовоз глянул из - под обвислых полей шляпы, - кого это нелёгкая принесла? И безошибочно определил, что имеет дело с иностранцем: - Да потому, сударь, что не бедное. Никто не хочет заводить блошиный питомник из-за нескольких су в день. Все зарабатываем при монастыре да при господах... - Вот, что правда - то правда, блохи и "милая Франция" - неразделимы. Но подскажи по крайней мере, к кому здесь можно постучаться? Заночевать - и не нахватать блох за свои же деньги? Минуту назад водовоз был готов предложить путнику свой скромный кров - но при этих словах в нём взыграл патриотизм: - А...сами выбирайте хозяйку почище. Вон, в церковь потянулись. Посидите да посмотрите, кто на службе не чухается... С этими словами патриот хлестнул свою клячу - и тронулся, бормоча: - Чистюли окаянные...ангелами себя возомнили...ну а мы - люди, как люди...а какой же живой человек - да без прыгучих - кусачих? А путник обратил взор в сторону церкви, маленькой и нарядной, как сказочный "дворец-леденец".
Отправлено: 05.05.13 15:07. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
Да, сама церковь радовала глаз и даже немного радовала душу... Мордаунт одернул себя - еще не хватало начать любоваться статуями святых, а потом совсем погрузиться в идолопоклонство. Хотя построить красивую протестантскую церковь без всяких статуй возможно все-таки... Хорошо бы поговорить об этом с одним пастором, но когда еще Мордаунт его увидит... Размышляя об этом, путник медленно подъехал совсем близко к церквушке. Спешился, оглянулся на проходящих мимо местных жителей. У господ католиков так принято, что в церковь обычно ходят почти только одни женщины и девушки? И большинство женщин - молодые, красивые, нарядные. Они на церковную службу собрались или на танцы с местными кавалерами? Кажется, для посещения церкви девушки выбрали лучшие свои наряды. Половина - раскрасневшиеся, с блестящими глазами, кто-то старательно поправляет новенькую шляпку... Католички в церковь ходят для того, чтобы нарядами щеголять и красоту показывать??? Мордаунт слышал от некоторых проповедников что-то подобное про нравы женщин-католичек, но полагал, что хотя бы внешние приличия папистки немного соблюдают и хотя бы пытаются изобразить набожность. Но когда девушки спешат в церковь, перешептываясь и хихикая... не каждый день такое случается! На путника никто не обращает внимания. А самому заговорить с кем-то из этой публики - не так поймут. То, что он ищет ночлег, сразу прозвучит двусмысленно. Еще припишут ему сомнительные намерения, а потом скажут, что проезжий непочтительно ведет себя с местными женщинами... Мордаунт заметил наконец немолодую семейную пару, также направлявшуюся в сторону церкви. Лучше всего будет обратиться по этому адресу. Он не спеша направился навстречу благопристойным супругам - и невольно оказался в двух шагах от компании юных хорошеньких и очень веселых прихожанок. - А почему отец д,Эрбле так редко читает свои проповеди сам? - Неизвестно! - девушка бросила на подруг невероятно загадочный взор, означающий, что они приблизились к какой-то очень надежно скрытой и волнующей тайне. - Простите... вы, кажется, упомянули отца д,Эрбле? Я не хотел вмешиваться, но вы говорили достаточно громко... - Мордаунту казалось, что земля уходит у него из-под ног. Поэтому он никак не ответил на озорной взгляд очаровательных глазок, брошенный на него из-под нарядного чепчика. - Отец д,Эрбле отслужит мессу и прочтет одну из своих замечательных проповедей в нашей церкви сегодня. Вы хотите послушать? Уверяю вас, сударь, вы не пожалеете! Мордаунт поблагодарил как можно вежливее. Он бы с удовольствием посетил службу, но он здесь проездом, и он не знает, где можно оставить коня на некоторое время... - Вам поможет служка! - Здесь все друг друга знали, и служка, он же церковный сторож, он же исполнитель еще каких-то обязанностей, неведомых для кальвиниста, нашелся быстро. Мордаунт вручил ему несколько монет: - Это - на лучшее сено для коня, какое в ваших краях можно раздобыть. А это - тебе за труды! Сторож в свою очередь кликнул мальчишку-конюха, ему Мордаунт тоже дал какую-то мелочь. Его тут же заверили, что за время службы конь будет и накормлен, и вычищен самым наилучшим образом, и к концу службы конь будет ждать господина проезжего здесь же. Господин проезжий может молиться о спасении своей души и не беспокоиться о разных земных мелочах. Должно быть, отец девушки, с которой Мордаунт говорил, был уважаемой и значительной персоной в здешних краях. Мордаунт обернулся к церкви. Сейчас он его увидит! Убийца беззащитной женщины собирается елейным голосом читать проповедь о нравственности и произносить имя Божие! Других поучает, но скромно умалчивает о том, что сам творит в тайне от людей! Но не в тайне от Господа! Спокойно - одернул себя Мордаунт - дядюшка упоминал этого аббата, "одного из четверых", но следует убедиться совершенно точно, что аббат - один из убийц его матери. Надо, чтобы не оставалось ни малейших сомнений. Надо сказать пару слов самому аббату. Чтобы и у него не оставалось никаких сомнений, кто такой Мордаунт и по какой причине он вершит правосудие. Поглядеть на аббата, хорошенько его запомнить и послушать сладкие речи этого лжеца - никак не будет лишним. А может, аббат испугается настолько, что скажет Мордаунту имена остальных убийц!
Мощная мелодия, голоса мальчиков, подобные бронзовым колокольчикам, великолепная акустика... Орган и органист видны хорошо, но невозможно поверить, что волны звуков изливаются из этих трубок, стройных и тоненьких, как лес маленьких колонн. Звуки растворены в воздухе, они - ниоткуда! Они просто - есть... Мордаунт поймал себя на неожиданной мысли - ему захотелось понять, КАК это сделано. Ведь не высшими силами, а людьми, обычными людьми! Но - как?! Это интересно - но придумано это явно для того, чтобы человек становился частью стада - вот ведь он сейчас как ни пытается, а молиться не может. И думать - то почти не может, разве что наблюдать. Многие вокруг явно в состоянии полного безмыслия - не понимают ни слова из того, что поётся, и едва только услышат обращённые к ним с кафедры понятные слова - поверят каждому словечку. Это надо же, музыка у них - вроде артподготовки перед штурмом мозгов... Но не все впали в это изменённое состояние сознания - есть и те, кому откровенно скучно. Зачем же пришли? То ли благочестие своё показать, то ли наряды, то ли просто общнуться - вот ведь ухитряются перешёптываться и хихикать... Бородатый мельник, видимо, давно наблюдал за любопытным гугенотом и, похоже, раздумывал, что можно сказать иноверцу, а что - нет. Наконец, шепнул: - Вы, сударь, верно, не бывали ещё у нас? - Простите...Задумался. Вы что-то сказали? - Ага, по-нашему разумеете. Говорю, наш аббат - всем аббатам аббат! Сейчас послушаем... И мельник прыснул в кулак. Мордаунт тревожно огляделся - никому их разговор не мешает? И убедился, что все вокруг заняты своими разговорами. И этого многоголосого хора не слышно лишь потому, что мелодия покрывает всё... - А чем ваш аббат такой особенный? - Да он, конечно, мастак красно говорить, но когда одно говорит, другое думает, третье делает... Все мы так, все не святые, но смешно же, когда у духовной особы ...из-под рясы торчком торчит... мушкетёр! Мордаунт, кажется, даже рот себе зажал, чтоб не расхохотаться. Воображение иногда шутит с ним скверные шутки. И сейчас ему наглядно представился усатый...мушкетёр, который, несмотря на все требования вести себя, как подобает, упорно выглядывает из-под рясы ещё неведомого ему аббата. - А почему именно мушкетёр? - Да он, слышно, по молодости в мушкетёрах служил. Ох, драчливый! И как же это нравится нашим красоткам... - Всем? Мельник понизил голос так, что ответ можно было угадать лишь по движению губ: - Всем. От птичницы до герцогини. Да-да, сударь, вы, по всему видно, дворянин... (Видно?! Хоть спроси, по чему это "по всему" видно...Горе - конспиратор...) - Так вот вы могли бы и к герцогам в гости - но - приревнует! Живым не опустит! Приревнует к чужой жене? И для всех это не просто нормально, а восхитительно? Любопытство Мордаунта распалилось до крайнего предела, когда один за другим смолкли детские голоса, растаяли звуки, их мощный водопад превратился в неспешный поток, ручеёк, и наконец, совсем иссяк. И вот, восторженный вздох вырвался из десятков грудей, пышненьких и вздыбленных - на кафедру поднялся ОН. САМ. Достопримечательность и гордость здешних мест, единственный и неповторимый аббат д*Эрбле.
Он выглядел...подростком. Очень красивым подростком. И надо было приглядеться, чтобы увидеть под рясой тот прекрасно развитый плечевой пояс, который у фехтовальщиков вырабатывается годами. Но представить себе шпагу в этих маленьких пухлых ручках... Мордаунт перевёл взгляд на свои - гм-м-м... неужели не больше? Но у него-то пухлыми, наверное, никогда не были. Когда-а-а ещё ему говорили, что такие гибкие пальцы - это талант, который грешно зарывать в землю - так удобно ими обчищать чужие кошельки! А волосы...наверное, полдня завивал, донёс до церкви в сетке, и на пороге - снял! Волосок к волоску! Локоны! Чёрные! И ни одного седого! Стоп! Сколько лет должно быть убийце?! Уж конечно,за сорок? А этому...этому?! - Уважаемый...сколько ему лет? - шепнул Мордаунт, едва заметно кивнув в сторону кафедры. - А кто ж его спрашивал...Если присмотреться - чай, за тридцатник перевалил... Что почувствовал Мордаунт при этих словах? Досаду от бездарно потерянного вечера? Нет, скорее, тихую радость оттого, что это- не тот мерзавец, которого он искал. Теперь можно стать просто слушателем. Зрителем. Развлечься. ..... а как нам убедиться в реальности адских мук? Как поверить в то, что не зря нас пугают, словно неразумных детей? Да оглянемся вокруг себя - найдём ли мы такие муки, которыми люди не мучают друг друга! Своим слабым умом, своими слабыми силами люди творят такое, что нельзя пережить ни тем, на кого обращают они свой гнев, ни виновным, ни невинным! И сами! Сами мучители содрогаются в муках нередко при одном воспоминании! Но можем ли мы сказать, что ад для человека - его земная жизнь? Нет, тысячу раз нет! Ибо насколько разум Божий превышает разум человеческий, насколько силы ада превышают силы смертного, настолько и вечные муки должны превышать все временные муки нашей жизни!
Особо чувствительные особы уже подносили платочки к глазам, не замечая, что бездонно - чёрные глаза аббата оставались не только сухими, но и холодными. Мёртвыми. Но вот оживились и они - сладко прищурились: Так как же нам с вами, дорогие мои, не мечтать о том, не стремиться туда, где покой и блаженство превышают всё, что мы можем вообразить своим слабым рассудком? Как не стремиться к блаженству, лишь слабое подобие которого мы можем вкусить на земле? Туда, где лев... Он запнулся, словно бы задохнувшись от волнения, и не совсем уместно ударил себя в грудь: - ...где лев мирно возляжет с Агнессой...простите...с агнцем... Последнее слово утонуло в хохоте - и громче всех хохотал какой - то дворянин на передней скамье. Аббат привычным жестом схватился за левый бок, но, не обнаружив там шпаги, погрозил дерзкому...распятием. Как нечистой силе. Проповедь была смята - красивый голос кокетливого аббата больше не заходился от ужаса и не захлёбывался от восторга. Просто тянулся медовой струйкой. И, наконец, иссяк, взяв последний аккорд: - Исповедоваться...кто готов...жду. И, обведя масляным взглядом зардевшихся красоток, широким жестом пригласил желающих в будочку. Исповедальню. Вот случай поговорить один на один! Если убийца и не он - может он знать...старшего родственника? Ну сколько может быть во Франции аббатов д*Эрбле, бывших военных? Вот первая девушка выпорхнула из таинственной будочки с зардевшимися щёчками, вот вторая - со смеющимися глазками... Ну что ж...пожалуй, стоит галантно пропустить их вперёд. Подождать. Войти в исповедальню последним.
Отправлено: 05.05.13 15:09. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
Когда бы Мордаунт точно знал, что перед ним убийца матушки, уж он бы сам его хорошенько исповедал. Но он не мог этого сделать, не убедившись точно. И ведь не спросишь: "Не вы ли один из тех убийц, которых я ищу?" Молоденькие и хорошенькие прихожанки, выходя из исповедальни, не торопились покидать церковь, а раскладывали подушечки для коленопреклонений перед образами того или иного святого. Должно быть, аббат им назначил читать молитвы - кому-то десять раз прочесть литанию, кому-то пятнадцать раз этот, как его, розарий. Все рассчитано, как у ростовщика или банкира - такой-то товар по такой-то цене, такой-то грех отпускается ценой прочтения таких-то молитв в таком-то количестве. В отличие от некоторых проповедников Мордаунт не стал бы пылать гневом из-за подушечек, на которые преклоняли колени девушки. Конечно же, он не раз слышал речи про папистов, не умеющих молиться иначе как на шелковой подушечке. Но пол церкви мог быть холодным, пусть девушки молятся на подушечках. Вот только если бы они молились искренне... Но глазки девушек нет-нет да скользнут в сторону исповедальни. Они явно не думают о том, что шепчут их губы. А женщины постарше и понекрасивее направлялись к выходу с недовольным видом. Мордаунт вошел в исповедальню лишь после того, как убедился, что больше никто туда входить не собирается. - Отец, я хотел бы обратиться к вам по не совсем обычному делу. К сожалению, более подходящего момента я не нашел. - За занавеской послышалось разочарованное шуршание. Должно быть, именно сейчас аббат ждал Агнессу, упомянутую с кафедры. - Дело в том, что я воспитан в протестантской семье, но с некоторых пор душа моя склоняется принять католичество... Но некоторые вопросы смущают меня... - Что же мешает вам прийти в лоно церкви, основанной апостолом Петром по указанию Господа? - голос аббата звучал довольно оживленно. Возможность обратить реформата в католичество - возможно, также мысли про одобрение начальства - все это доставило ему не меньше удовольствия, чем визит Агнессы. - Меня смущает догмат о непогрешимости Папы... - Папа восседает на престоле апостола Петра, - чуть-чуть снисходительно начал объяснять аббат. - И этот человек свят чужой святостью? Занявший престол святого Петра сам святым Петром не становится. А если на этот престол сядет грешник? Например, у человека на совести тайное убийство женщины под покровом ночи, выброшенный в реку труп. Годами грешник хранит свою тайну, но если он займет святой престол, тем самым отпустится ли ему грех? Аббат взлетел над занавеской, будто подброшенный резко распрямившейся пружиной или будто в его сиденье кто-то воткнул гвоздь. Выскочил из-за занавески - волосы дыбом, как будто и не укладывал сегодня локоны, глаза выпучены. - Как вы смеете говорить такие дерзости, сударь? - сейчас д,Эрбле еще больше походил на дуэлянта, чем на кафедре. Быть может, молоденький аббат на самом деле не такой уж и молоденький? - Простите, я не это хотел сказать, - резко сменил тактику Мордаунт. Во-первых, это может сбить противника с толку. Во-вторых, с помощью этой тактики он уже добился всего, что только было возможно. - Я хотел спросить, каким образом один человек получает право отпускать грехи другого. На Страшном Суде каждый ответит за все свои земные дела, и никто не сможет призвать священника, отпускавшего ему грехи. А через Моисея Господь поведал людям заповеди: "Я есмь Господь Бог твой, да не будет тебе богов иных, кроме Меня..." - Вы никогда не слышали про благодать священства, сын мой? - д,Эрбле взял себя в руки, хотя цвет лица его оставался ярче, чем прежде. Но он на глазах обретал подобающий вид и осанку. "Врешь, я не твой сын", - прошептал Мордаунт по-английски одними губами. - Благодать священства нисходит с Небес на тех, кто всю жизнь свою положил на служение Господу, дабы они наставляли тех, кто жизнь проводит в мирских трудах и суете. Как в былые дни Дух Святой сошел на апостолов, дабы они поведали остальным о Боге. Мы не апостолы, и Дух Святой на нас не нисходит, но благодать даруется, дабы пасти овечек Господних согласно воле Его. Почему Господь поручил апостолу Петру основать церковь Свою, хотя Священное Писание было уже написано? - Потому что в былые дни немного было грамотных людей. Тех, кто читать не умел, было больше, и священники обучали их Священному Писанию. А на каком языке оно было написано - не имело значения для тех, кто неграмотен. Ныне даже в доме крестьянина можно обнаружить полку книг. Но до Священного Писания людей не допускают те, кто зовет себя служителями Божьими. Они вещают людям Писание, которое те могли бы сами прочесть, как будто сами его сочинили, а не получили в дар от Господа вместе со всеми прочими. И люди становятся идолами для других, кто лишен возможности прочесть Библию на родном языке. Служат ли они Богу или воскуряют фимиам перед идолами? - Мордаунт убедился, что ему никогда не сравниться с пастором, воспитавшим его. Тот не раз и не два сбивал спесь с епископов в богословских беседах. Должно быть, правильно он поступил, отказавшись ступить на духовную стезю. Пастор убедился бы в его полной непригодности для этой стези, если бы мог услышать. Но вот д,Эрбле, должно быть, и сам был не лучшим миссионером. Судя по сверканию его глаз, удар попал в цель. Мордаунт сам удивился. - Прихожанкам вы назначили читать молитвы после исповеди. Если она прочтет розарий десять раз, грехи ей отпустятся, а если только девять - она останется грешницей? - Сударь, количество молитв не стоит подсчитывать как монеты в кошельке! Протестанты похваляются, будто знают Писание лучше католиков, зубрят наизусть Ветхий Завет, а о существовании Евангелия как будто никогда не слышали! - Отец д,Эрбле, что случилось? - тревожный девичий голосок прозвенел совсем рядом с исповедальней. - Я обращаю еретика на путь истинный! Вам, сударыни, тоже не мешало бы послушать, дабы избежать искушений, которые враги нашей святой церкви готовят для нас! - Аббат шагнул наружу, величественным жестом приглашая Мордаунта последовать за ним. Увы, жест был слишком размашистым, а исповедальня слишком маленькой. Лежавшая на столике Библия оказалась на полу. - Знак Господень! - покачал головой Мордаунт, следуя все же за аббатом наружу. Аббат не обернулся на знак. - Протестанты, отрицающие благодать священства, лишают надежды всех людей! Они утверждают, что грехопадение стало проклятием, от которого нет никакого избавления! Будто бы грехопадение не оставило в нас ничего от образа и подобия Божьего! Будто бы одна лишь греховность осталась в людях после грехопадения Адама и Евы! Тогда как Евангелие обещает спасение и воссоединение с Богом тем, кто истинно кается, невзирая на греховность нашу! Это был сильный удар, и теперь уже Мордаунт почувствовал себя дуэлянтом. - Нам известно о существовании Евангелия! "Порождения ехиднины! как вы можете говорить доброе, будучи злы? Ибо от избытка сердца говорят уста." Это сказано о фарисеях! "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете." "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония." Вы объявляете себя хозяевами благодати Господней, которой будто бы владеете, как ростовщик - деньгами, и оделяете ею людей по своему усмотрению! А Господь дарует благодать тем людям, чьи сердца полны искренней веры, невзирая на сословия! Пастух Давид был набожен без лицемерия, и Бог даровал ему силы победить могучего Голиафа! Если бы пастор это слышал, он бы решил, что воспитанник не полностью безнадежен. Хотя мог бы сделать замечание, что к подобным диспутам следует готовиться заранее.
Отправлено: 05.05.13 15:10. Заголовок: (Наталья) Но экспро..
(Наталья)
Но экспромт удавался - и Мордаунт это чувствовал! Вспомнились даже слова апостола Павла о том, что для проповедника главное - смелость. А слова ему в уста вложит Господь. И полное ощущение присутствия...ну если не Господа, то наставника. Отца Джереми. Мордаунт прямо - таки слышал его голос, неслышимый противником: - Каждое действие имеет цель, и забывать о ней нельзя! Не сам ли ты смеялся над рассказами о католических святых? Они ставили перед собой задачи, совершенно невыполнимые - и терзались своим бессилием! Бесплодием! Так какова же цель спора? Говоришь, победить? Но ведь победа - это переворот в уме и сердце противника, разве это под силу нам? Нет, только господу! А наша задача скромнее - заставить противника задуматься! Не загоняя его в угол, не унижая! Только тогда он согласится на следующую беседу. - А если беседа будет только одна? Если это - враг?! - Тогда поставим себе цель посрамить врага в глазах его сторонников. Если глуп - он может даже не понять, что посрамлён. Но его сторонники станут - бывшими! - А если умён - схватится за оружие? - На это ты сумеешь ответить. Тут главное помнить, что первым хватается за оружие побеждённый.
Почему именно сейчас так отчётливо всплыл в памяти этот давний разговор? Верно, потому, что у противника - сторонники. Сторонницы! Оглянувшись на сторонниц, Мордаунт на секунду опешил: девушки, улыбаясь и перешёптываясь, поглядывали то на спорщиков, то на огромное живописное Распятие, где справа и слева от креста были искусно изображены два нарядных, манерных ангела - блондин и брюнет... - Вот - к вопросу о благодати священства и монополии на истину. Ваши прихожанки не понимали ни слова из мессы, принимали на веру проповедь, а поразмыслить вы им предложили, наверное, впервые - и это им непосильно. Они уже готовы разбиться на сторонниц брюнетов и любительниц блондинов... - Что?! С каких это пор божественная латынь стала мешать вере? - ..."когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, ум мой остаётся без плода"..." Но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, нежели тьму слов на незнакомом языке". Нет, аббат был далеко не глуп, но другим он привык в уме отказывать. Сребролюбие, честолюбие и властолюбие - вот те три струны человеческой души, на которых он научился играть виртуозно. И сейчас аббат являл признаки раздражения, при котором лишь шажок до поражения - потому, что цели, мотива хладнокровного, даже, кажется, чуть насмешливого собеседника он не уловил... Тот, кому что-то известно о "трупе, брошенном в реку" должен вести себя иначе! А прихожанки...возлюбленные овечки! - и в самом деле расходились...как к полюсам...примерно поровну... И с какой же досадой отметил про себя аббат, что к его противнику стягиваются те, кто иногда спрашивали его о значении того или иного места в затверженных молитвах! Пытались понять... Впившись глазами в "еретика", блистательный д*Эрбле вдруг побледнел так заметно, что "возлюбленные овечки" встревожились: - Сударь...кто вы? - Моё имя вам ничего не скажет. - А всё же? Ведь моё вы знаете - могли бы и представиться! - Да, конечно. Мордаунт. Каким наслаждением было бы бросить, как перчатку, своё НАСТОЯЩЕЕ имя! В один момент "вычислить"... - А встречный вопрос позволите? Сколько вам лет, святой отец? Быстрый взгляд в сторону "команды". Натянутая улыбка: - Уж не думаете ли вы, что я слишком молод для наставника? Слава богу, уже тридцать шесть! ( Минус двадцать... шестнадцатилетний убийца? Маловероятно...Разве только если дядюшка взял его в свидетели...)
Отправлено: 05.05.13 15:11. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
Но в напряженном взгляде аббата угадывается вопрос - где же он Мордаунта раньше видел. Или - кого Мордаунт ему напоминает? Не случайно этот вопрос беспокоит аббата. Его поведение в келье, слова дядюшки - слишком много совпадений... - Знаем мы таких, что в церкви самые смиренные, а как домой придут, так родным от них житья нет! - звонкий голос раздался из той группы девушек, что подтягивалась поближе к Мордаунту. Знакомый голосок - похоже, это та девушка, с которой он разговаривал возле церкви. - А в грехах каяться все равно надо, чтобы душу спасти! - недовольно ответили из другой группы. - Как же еще от грехопадения себя уберечь! - подхватил другой голос. Слова собеседницы Мордаунта кому-то явно не понравились. Аббат мгновенно отвлекся от разгадывания, кем мог быть Мордаунт. - Как же еще получить нам прощение, если только не скажем Господу: "Моя вина!" - но на сей раз он произнес эти слова по-французски! - Скажем ли мы эти слова сердцем, полным искренней веры или просто соблюдая формальность? - уточнил Мордаунт. - Господь видит, кто кается всем сердцем, а кто лжет? - Стало быть, благодать священства не помогает это увидеть? - Благодать священства помогает быть пастырями, но она еще никого не делала безгрешным и всеведущим. Все-таки мы также грешные люди. Грехопадение праотцев наших коснулось всех людей! Но не забывайте, чада мои, - он величественно развернулся к публике, - не забывайте, что созданы мы по образу и подобию Божию, и пусть нарушены Его образ и подобие грехопадением человеческим, все же не погублены полностью, и мы остались по-прежнему детьми Божьими! "Не оставлю вас сиротами" - так говорил Христос. А еретики учат, что ничего Божьего не осталось в нас, что человек есть прах и червь в рабстве греха. - Изящным маневром теснимый противником д,Эрбле перешел на другую позицию и сам пошел в наступление. - Непроходимая пропасть разделяет Бога и сатану, тогда как еретики лгут, будто эта пропасть разделяет Бога и человека! Будто мы лишь рабы зла, на зло навеки обреченные. Самая губительная ересь - полагать, будто Бог одних спасает для жизни вечной, а других - нет! Чада мои, никогда не забывайте, что покаяние - единственная дорога к спасению от вечной погибели, и эта дорога не закрыта ни для одного грешника! Как бы ни были ужасны его грехи и беззакония! - Мордаунт понял, что если он не сумеет отбить эту атаку, потом уже не помогут никакие резервы. - Самые падшие могут войти в Царствие Небесное с помощью покаяния и добрых дел. Или вы сомневаетесь в этом? - аббат обращался и к Мордаунту и ко всем прочим. - Минутку. Вы сказали - с помощью добрых дел можно приобрести Царствие Небесное? - Воистину так! - приосанился д,Эрбле. - Уж не собираетесь ли вы торговаться с Богом? Уж не собираетесь ли вы купить Царствие Небесное за добрые дела? Вы даете, например, кусок хлеба уличному мальчишке, чтобы Бог впустил в рай вашего умершего родственника. А если Бог пошлет вам видение, что ваш родственник в раю, что душа его навеки спасена - тогда вы уже не дадите хлеба нищему? Если скажут вам свыше, что никакой награды за ваши подачки вам не будет - тогда пусть тот же уличный мальчишка умирает с голоду? Дадите ли вы голодному хлеба ради него самого, чтобы его жизнь стала легче? Сделаете ли вы доброе дело, если о том никто и знать не будет? Если вы даете хлеб, чтобы самому войти в рай - смолой и серой обернется вам этот хлеб в день Страшного Суда! Сторонницы Мордаунта, только что стоявшие съежившись, подались к нему, блестя глазами. - Но ведь добрые дела надо делать! - всплеснула руками все та же девушка. - Если делаете доброе дело человеку, не просите его молиться за вас! Если возможно, не называйте своего имени! Господь знает про ваши добрые дела, но Он знает и то, что было в сердцах ваших. Не ищите награды, не надейтесь купить Небеса. Доброе дело только тогда доброе, когда тот, для кого вы его сделали, вам ничем не обязан! Если ведете торговые дела, это следует делать честно, а если хотите сделать добро - творите его бесплатно. Кто творит милостыню напоказ? Фарисеи и лицемеры - вот кто! Что-то из этого говорилось в проповедях отца Джереми. А что-то - лишь в беседах отца Джереми с его воспитанником. Что-то придумал он сам, вспомнив некоторые поступки отца Джереми. Тот действительно пару раз отказывался назвать свое имя, когда подавал милостыню в Лондоне. В Кингстоне его все знали, но он и там старался подавать милостыню так, чтобы никто не видел. А если отказывался подать тем, кого считал пьяницами, способными заработать без чьей-то помощи, старался, чтобы прихожане об этом узнали. А еще отец Джереми так резко пресекал всяческие пересуды, что уличный оборванец хочет получить в наследство его красивый домик и садик, обойдя дальнюю родню пастора, что скоро в его присутствии никто не смел ни намекнуть, ни взглянуть многозначительно. Если и шептались за спиной, то несколько раз оглядывались, чтобы не услышали ни пастор, ни его приемыш. Но все же он время от времени ловил на себе взгляды, особено когда родственники пастора приезжали в гости, хотя это случалось нечасто... Кончилось все тем, что Мордаунт оставил Кингстон, не задавая вопросов о завещании отца Джереми, о котором, конечно же, сплетничали соседи пастора. Покинул Кингстон, стал солдатом, а потом и офицером, и мог не ожидать наследства ни от кого...
- Я был ребенком, я не знал! - вообще-то ему тринадцать было, когда он это говорил. - Ты смотришь на события прошлого глазами сегодняшнего дня! - отец Джереми строг и спокоен. - Теперь я лучше умру с голоду, чем протяну руку за милостыней!!! Клянусь! - Не клянись. Теперь ты вполне способен обойтись без милостыни и не умереть с голоду. Хотя тебе еще учиться и учиться. Но тебе уже пора прекратить вести себя, как пятилетняя Джейн! "Тетя хорошая, она принесла мне печенье!" - Джейн хочет сказать, что печенье хорошее, а не то, что тетя хорошая! Джейн еще не научилась различать. А тебе - уже пора. - И не покупаться за печенье? - он уже не кричит, но все еще хмурится. - Если захочешь сделать кому-то добро, то делай добро Питеру ради Питера, а Сэму - ради Сэма. Если захочешь сделать добро Питеру, а Сэму отказать - решать тебе. Возможно, это не будет добротой, но это будет хотя бы честностью. Но если ты сделал добро человеку, и желаешь от него что-то взамен - ты себе сделал добро, а не ему. Если вы с самого начала не были торговыми партнерами или не договаривались вместе совершить некое дело.
...А почему лицо аббата, еще недавно бледное, сделалось алым? А некоторые его сторонницы сделались прямо-таки пунцовыми? Или слова про добрые дела, совершенные напоказ, прилетели по адресу?
Каждому, кому приходилось стрелять известно: случайное попадание в цель - это чудо. Но чудеса всё же бывают. Именно это сейчас и произошло. Мордаунт вогнал в краску пастыря и его овечек, а как и чем - сам не понял! Очевидно, всем, или почти всем здесь известно что-то такое, что не может быть известно человеку, в этих краях случайному. Аббат прикусил губу почти до крови - с досады. И досадовал он на себя! Дал повод прихожанкам... А противник явно растерялся - в голубых глазах невиннейшее недоумение! В самом деле, Мордаунт чуть не оглянулся в поисках спасительной подсказки. Но подсказка подоспела сама! Прямо возле уха - быстрый шепоток: - Приют для девочек. Небескорыстно. И не поблагодаришь за подкинутый козырь даже взглядом или кивком... - Понимаю...Верно, благотворительность в приходе поставлена широко. Богадельня, больница, приют для сироток... Как от стольких людей скроешь имя, которое они будут счастливы поминать в молитвах? Актёрских дарований Мордаунт у себя не подозревал, но эту тираду ему удалось произнести с тем лёгким умилением и сдержанным достоинством, с которым спорщики признают своё поражение! Неохотно, но - уступая очевидности! Аббат скромно потупился: - О, да! Нелегко прийти к согласию с иноверцем, но дворяне всегда способны понять друг друга, не так ли?По правде говоря, такого размаха мы ещё не достигли. Пока только приют для девочек... Ловушка захлопнулась! - Исключительно для сироток женского пола? Самых несчастных? Тех, кто не сможет прокормиться иначе, как...ох, извините. Умолкаю. Чуть - чуть не произнёс то, что при дамах произносить не принято. Даже не оглядываясь на публику, можно было почувствовать реакцию - девушки смеялись! Смеялись бесшумно - в кулачки, в платочки - а пастырь на глазах расцветал алыми пятнами: - Уж не хотите ли сказать... - Нет, ничего больше не хочу. Это мне реакция ваших прихожанок сказала всё. Укротив ярость во взгляде, кокетливый аббат примерил маску светски - игривую: - Ах, сударь...Говорим намёками, отлично друг друга понимая? А знаете ли вы хоть одного мужчину, который в этом (только в этом!) - не ...магометанин? - Знаю!- запальчиво выпалил задиристый гугенот. И чуть запнувшись, добавил: - и не одного. - Ах, юноша...делаю вам скидку на возраст. Или вы недостаточно наблюдательны, или те, кого вы имеете ввиду - не мужчины. Уж поверьте моему тридцатилетнему опыту! - Тридцатилетнему? С шести лет? Нежные щёки аббата снова полыхнули огнём: - Вам, сударь, не доводилось слышать поговорку про свой устав и чужой монастырь?! Если бы Мордаунт и придумал ответ - произнести его не смог бы: таким хохотом взорвалась публика при слове "монастырь". Даже "любительницы брюнетов" смеялись, не думая о последствиях! О том, что бродяга исчезнет с рассветом - а аббат останется... Властное движение пухлой ручки - и испуганное молчание. - Та, кто осмелится предоставить ночлег еретику - не отделается чтением молитв! И, словно спохватившись, добавил почти весело: - Что поделаешь? Я - дворянин, и кровь у меня горячая. Надеюсь и уповаю, что это не последняя наша встреча. Доспорим? У меня про запас есть стальной аргумент... (Первым схватился за оружие?!) Когда и где вам будет угодно... Две армии насторожились и начали производить манёвры, меняя дислокацию...
Отправлено: 05.05.13 15:13. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
Аббат желает доспорить? На ловца и зверь бежит! - Ничего не имею против следующей нашей встречи в самое ближайшее время, - небрежно кивнул Мордаунт, - но прежде хотел бы кое-что уточнить насчет тех мужчин, которых я успел повстречать,даже при моем юном возрасте. Я говорил о мужчинах, проживших с женой два десятка лет или больше, чем два десятка. И все это время относились к женам с величайшим уважением, а на других женщин и не смотрели. Сейчас у кого-то из них - пятеро прекрасных детей, а у кого-то и более. Также я встречал супружеские пары помоложе, но это не мешало мужьям ежедневно благодарить Бога за величайший дар - встречу с женщиной, которая стала его женой. И вам всем, сударыни, того желаю! - Мордаунт раскланялся куда любезнее. - Желаю каждой из вас выйти замуж за того мужчину, для которого жена будет единственной красивой женщиной на свете! Который даже в разлуке будет думать только о вас и не станет интересоваться никем другим. - У девушек из одной группировки глаза засияли так ярко, будто им уже сделали прекрасный подарок. Девушки в другой группировке ехидно улыбались и бросали на других девушек взгляды многоопытных женщин: размечтались дурочки, рыцари бывают только в детских сказках, в обычной жизни удел мужей - ходить налево, а удел жен - терпеть и делать вид, будто ничего не знают... либо самим развлекаться с местным аббатом... Д,Эрбле также снисходительно улыбнулся, и выражением лица и поворотом головы намекая, что сан позволяет ему не утруждать себя скучными и прозаическими семейными обязанностями, но не лишает его романтики и удовольствий мужчины, ведь он мужчиной быть не перестал. - Я также вам всем желаю удачного замужества, - изящно бросил он свое пожелание девушкам, - а также советую не забывать, что христианский брак есть великое таинство, которое еретики таковым не признают. И не познать им никогда, что "тайна сия великая есть", и супружество станет пустым сосудом, хоть и созданным для воды, при всех их разглагольствованиях про семейные узы... - на последних словах в тоне аббата совершенно отчетливо зазвучало: "нудные пуританские разглагольствования про семейный очаг и прочие унылые вещи, тогда как женщин на свете много, и это так интересно". Взгляд и интонации аббата были так выразительны, что произносить это вслух было излишним. - Конечно же, сударь, вам нельзя жениться, я это помню. И полагаю, вашей пастве никто никогда не рассказывал, что недавно упомянутый вами апостол Петр разрешил священникам жениться! Он призывал их жить в целомудрии, только если им это по силам, а если нет - тогда "лучше жениться, чем разжигаться", таковы были его слова! А запретил священникам вступать в брак римский Папа Григорий Седьмой, которого даже многие коллеги в Ватикане называли "святым сатаной"! - Много интересного в своих проповедях рассказывал отец Джереми. И он же нередко говорил в конце проповеди, что знания лишними не бывают. - Человек, сидевший на престоле святого Петра, как вы говорили, нарушил волю святого Петра! Запретил то, что апостол Петр разрешил! - Это воспитанник уже сам добавил. - А мы теперь вспоминаем, во что верили первые поколения христиан, возвращаемся к тому, что было утрачено, и очищаем церковь от лицемерия таких пастырей, как Григорий Седьмой. "Таинство брака" должно было бы означать, что муж и жена будут - одна плоть, но если обет верности дается лицемерами, а затем не соблюдается, получается слишком много плоти... Д,Эрбле не швырнул в Мордаунта ничем лишь потому, что под рукой ничего подходящего не было. Когда бы беседа проходила с глазу на глаз, скорее всего, аббат не постеснялся бы икону со стены сорвать и запустить в еретика. Но сейчас это было никак невозможно. - Сударь, уж не желаете ли вы уклониться от моего приглашения? - процедил д,Эрбле, на сей раз не краснея, а пылая яростью во взгляде. - Вместо того, чтобы договориться насчет места и времени, вы пытаетесь любезничать с дамами... - Времени мне потребуется не больше, чем нужно для того, чтобы найти честного секунданта, - заверил аббата Мордаунт. - Законное требование, - слегка поморщился д,Эрбле, - хотя если вы не доверяете слову дворянина, меня это заставляет усомниться в вашей храбрости... Да он сейчас вспоминает все известные ему ругательства, чтобы адресовать их Мордаунту! Он намерен биться до смертельного исхода, и никакой другой его не удовлетворит! Впрочем, Мордаунту нужен именно такой исход... - Боже сохрани, я доверяю слову дворянина! Но многие ваши прихожане - не дворяне, за них-то вы дать слово не можете. - Аббат невольно кивнул. - Разве вы сами не намерены привести своего секунданта? Как ни хотел бы Мордаунт продолжить беседу поскорее, нельзя было забывать о защите спины. Даже если ненадолго поверить слову д,Эрбле - во что спокойно можно поверить, так это в его жажду непременно заколоть еретика своей собственной рукой! - среди прихожан мог найтись фанатик, полагающий, что за убийство еретика отпускаются многие грехи. Да и стоит ли по-настоящему полагаться на слово того, кто был настолько храбр, чтобы убить женщину? Ее одну убивали шестеро крепких вооруженных мужчин. Вряд ли д,Эрбле будет больше церемониться с ее сыном, особенно когда он узнает... Все-таки он здесь чужак, в отличие от аббата...
Сомнений у Мордаунта почти не осталось - приходя всё в большую ярость, аббат становился...всё старше!Резко сдвинулись плоскости лица - и складки, явные складки залегли там, где им и положено залегать на пятом десятке. Разъярённо сузившиеся глаза, перекошенный рот,в котором вдруг стал заметен недостаток зубов...Теперь уже и великолепные локоны казались крашенными. Или действительно были? Разве в природе бывают такие чёрные? Словно пытаясь успокоиться, аббат провёл рукой по лицу - и на рукаве шелковой сутаны осталась...пудра! Честное слово, пудра! Успокоился. Обернулся к пастве: - Чада мои возлюбленные, час поздний, ступайте по домам. И да будет мир с вами! И добавил совсем негромко: - А с этим заблудшим...то есть закоренелым... договоримся. Привычные к послушанию "чада" тронулись было к выходу, но вот, что - то словно сообразив, остановилась одна, другая: - Но святой отец! Мы не можем лишиться Вас...то есть мудрости Ваших наставлений! И точно по сигналу обе команды выстроились между противниками с явным намерением не дать им больше произнести ни слова! Не дать договориться! - Да вы что, сударыни!- запротестовал было Мордаунт, - чтоб я стал прятаться за юбочками! Даже за такими красивыми, как ваши! Но у "овечек" в глазах решимость амазонок. У всех! - Не договоритесь! Не подерётесь! Не дадим! Аббат не теряет надежды прорваться: - Меня вы не лишитесь, а от потери еретика мир ничего не потеряет! - А от потери лицемера даже приобретёт! Воздух чище станет! - отозвался "еретик". Услышав такие слова, в церкви доселе неслыханные, "лицемер" рванулся вперёд, не сразу поняв, что сторонницы его ...держат! За рукава! За шиворот! За подол! Треск шёлка... Дружный вопль "команды"! То, что многие считали только своим, может явиться на всеобщее обозрение?! Но никакого конфуза не случилось. Поднявшись, аббат преспокойно оставил на полу то, что осталось от сутаны. Штаны, украшенные бантиками, камзол, белопенное кружево воротника и манжет... - Ах, вот как из-под сутаны выглядывает мушкетё-ё-ёр, - протянул Мордаунт с лёгким разочарованием в голосе, - жаль, шпага под рясу не поместилась... Побелевший аббат резко развернулся к алтарю: - Недолго вам жалеть - сейчас достану! - Из алтаря?! Интересно...Я в чужую церковь со шпагой не вошёл, а этот служитель алтаря вошёл в свою... - Так иди и возьми там, где оставил! Надеюсь, не сбежишь! - Драться - то где будем? Прямо здесь?! Аббат решительно направился к кафедре. Схватил карандаш, что - то нацарапал на бумажке, тщательно свернул , прицельно запустил запиской в своего противника - и захлопнул за собой дверцу алтаря. Отступив к двери, Мордаунт развернул, прочёл - и недоумённо посмотрел вокруг. Да он понятия не имел, где это "старая мельница", у которой надлежало оказаться "на рассвете". А спросить - значит привести туда обе "команды". А может, и всё население Нуази. Вот если бы спросить у той серьёзной девушки, с которой перекинулся парой слов во дворе... Кажется, это она подсказала... Да где же она?!
*** - Пьер, уверяю тебя, за это нам грехи простятся! Не только прошлые, но и будущие! Девушка ничуть не лукавила - она в этом не сомневалась! - Ясное дело! Я сам всё слышал, - кивнул мальчишка, - но он точно выйдет здесь? - Всегда выходит здесь - ведь церковь закрывает служка. Маленькая боковая дверь церкви, полускрытая низко свисающими ветвями плакучей ивы, могла впустить и выпустить кого угодно совершенно незаметно. Ключ повернулся в замке - и изящный аббат со шпагой под мышкой бесшумно шагнул под шатёр ветвей. И в следующую секунду ему на голову опустился мешок. Обычный огромный мешок для сена. А поверх мешка - целый моток верёвки! Её кольца стянули моментально - не больно, а ровно так, чтобы не двигаться! Не вырваться! Имея шпагу - не разрезать мешок! Не закричать, если хочешь сохранить репутацию! Он яростно катался по земле, пытаясь ослабить верёвки, и, видно, слишком близко подкатился к стволу. Безмолвные злоумышленники тут же привязали его к стволу ивы - и удалились быстро и бесшумно. Услышать их шаги можно было только лёжа на земле. Не в эти ли мгновения аббат д*Эрбле окончательно решил продавать свои проповеди "собратьям, мечтающим о славе"?
*** - Ваш конь, сударь! - произнёс мальчишка слегка запыхавшимся голосом, но с улыбкой. - И в самом деле почистил... А скажи - ка, где тут старая мельница? - В конце села мост, как его переедете - так по ручью, что впадает в реку - вверх. Половина лье, не больше. Луна полная, дорогу отлично видно... Проводив проезжего с церковного двора, Пьер стремительно побежал в другую сторону - к монастырю. К настоятелю.
*** Какое идеальное место для убийства! Старая мельница оказалась полуразрушенной, колесо её навсегда остановилось - и теперь торчало из воды каким - то странным обглоданным скелетом. Хижина покосилась настолько, что половиной крыши упёрлась в землю. Ручей - неширокий, но вполне достаточный для заметания следов. Сколько же до рассвета? Взглянув на небо, Мордаунт с досадой убедился, что ночь ещё только началась. Ещё не набрал яркости млечный путь, и неразлучные звёздные медведи ещё не перевели взгляда с Востока на Запад. Не знаешь, чего ждать от изящного убийцы... На всякий случай Мордаунт привязал коня к одиноко стоящей берёзе - конь ведь лучше любого часового!- а сам не рискнул войти в избушку. Завернулся с головой в плащ - да и закопался в стожок порыжевшего сена. Был уверен, что не уснёт до рассвета - однако уснул. Чем хороша "милая Франция" - большую часть года здесь не рискуешь замёрзнуть...
*** - Вы здесь? Господин гугенот, вы здесь? Звонкий мальчишеский голос... Мордаунт поднял голову, стряхнул сухую траву. Спросонья не понял, кто его мог так смешно окликнуть? Противник? Его секундант? Мальчишка...тот самый, конюх! - Не ждите аббата, его, наверное, уже настоятель поставил на поклоны! Представляете, аббата кто - то в мешок посадил - а тут в церковь приехал настоятель... - Жаль... - Да о чём жалеть - никуда аббат не денется, ещё встретитесь, если охота не пройдёт. Вот, поешьте! Из бумажного свёртка аппетитно пахнет овечьим сыром. И что - то плещется в долблёной тыкве. - Молодец, сообразил. Вот, возьми. - Нет-нет, никаких денег! Это вам Анна послала - ей сегодня так в церкви понравилось... - Кто?! Мальчишка не понял, конечно, почему "господин гугенот" оцепенел. Как от удара молнии. - Анна... ну вы с ней поговорили, как в церковь входить. - А тебя как зовут? Пьер? Так ты не знаешь, Пьер, кто так удружил аббату? - Не-а... Знаю только, что это надолго. Может, неделю теперь простоит босиком - да сам себя бичом... Спокойной ночи, устраивайтесь в избушке - никто не придёт!
Отправлено: 05.05.13 15:16. Заголовок: (Элен де Сент-Аман) ..
(Элен де Сент-Аман)
...а в это время достойный аббат, стоя на коленях перед распятием, мешал латынь с выражениями, каких никогда не употреблял, когда был мушкетером. - Agnus Dei, провалиться тебе в преисподнюю, змееныш... Agnus Dei, чтобы черти задрали всех вместе - тебя с папой Григорием Седьмым и отцом настоятелем, будь он неладен, черти его принесли не вовремя! Аббату всегда подходило то, что жениться ему нельзя, так что папа Григорий Седьмой попал в компанию совершенно неведомым образом. Но аббат не думал, заслужил ли тот его проклятия. Он не мог думать даже о том, кого ему напоминал змееныш-еретик - а ведь напоминал кого-то, виденного давным-давно! Но не было никакой возможности поискать ответ на этот важный вопрос - все попытки приводили лишь к очередным "тысячам чертей", срывавшимся с уст аббата. Он не знал, где сейчас находятся его сапоги и шпага, а любая попытка найти их была бы быстро замечена кем-нибудь из обитателей монастыря. Только это и мешало аббату вышибить окно, выпрыгнуть наружу и мчаться со всех ног на старую мельницу, послав ко всем чертям то более тяжкое - нешуточное, без сомнения - покаяние, которое должно было вскоре последовать! Наказание, наложенное на него сейчас, было довольно легким, единственным тяжким огорчением была невозможность добраться до шпаги, по какой причине аббат и выражал желание, чтобы черти припекли все население Нуази...
А Мордаунт уютно устроился в избушке на старой мельнице. Внутри нашлась вполне целая кровать, а на ней было накидано разное тряпье, грязное, но не гниющее, не расползающееся и не вонючее. Если бросить сверху немного сена, то можно спокойно спать и не перепачкаться. Ранним утром Мордаунт был на ногах, бодрый и в прекрасном расположении духа. Вскоре он неторопливым шагом уже подъезжал к Нуази. Если разговор о вере был закончен, то разговор о настоящих именах следовало продолжить. Аббат ни в коем случае не должен был подумать, что противник сбежал. Правда, после вчерашних событий Мордаунта переполняло такое веселье, что не было даже рвения поскорее начать драку. Вчера его переполнял настоящий боевой дух, и оставалось лишь пожалеть, что клинки не скрестились в столь подходящий момент... А возле моста поджидало десятка два человек с вилами, косами и дубинами. Они как будто мирно беседовали между собой, обсуждая местные новости, но едва конь Мордаунта успел ступить на мост, как один из болтунов повернул голову в его сторону и очень вежливо сообщил: - Если вы хотели найти нашего аббата, господин, то его нет в церкви, и в его доме его тоже нет. Или вы еще кого-то хотели видеть?.. - Я хотел бы увидеть дорогу поудобнее, - Мордаунт вынул карту. Пары минут хватило, чтобы выяснить, что нужная ему дорога начинается совсем близко. Ему очень любезно показали широкий наезженный тракт, причем вся толпа каким-то образом оказалась между Нуази и всадником. Никакой враждебности заметно не было, даже наоборот, все дружно пожелали Мордаунту поскорее добраться до места его путешествия, и чтобы дорога была легкой и удачной. Его прямо закидали добрыми напутствиями и советами: - После развилки, где харчевня, нужно повернуть направо... - А почему харчевня не здесь? - не сдержался Мордаунт. Чей-то доброжелательный голос разом откликнулся: - Так ведь там развилка, и к нам ездят, и от нас ездят, и по другой дороге в разные стороны ездят! Удобное место для харчевни, ведь после нее полдня ехать и никакого жилья не будет. Вы не забудьте в той харчевне запастись едой, господин, если вам нужно ехать далеко! - Голос был полон беспокойства, чтобы проезжий не проголодался в пути. - Через пару лье харчевня будет, вы только ни на какой другой развилке не сворачивайте, только там сворачивайте, господин! Все желали путнику только добра, и тем больше добра ему желали, чем быстрее он уедет. В Нуази его гугенотской рожи видеть не хотели. Кто-то распорядился устроить проезжему гугеноту встречу, а кто? Деревенский староста или как он здесь называется? Настоятель монастыря? Или герцогиня, обеспокоенная безопасностью аббата д,Эрбле?! Мордаунт усмехнулся при таком предположении, но лишних вопросов задавать не стал. Развернул коня и рысью направился по дороге. Чужаку больше ничего не оставалось. Но Мордаунт был весел - он припоминал вчерашние события. И чем больше припоминал, тем больше ему казалось, что все сложилось только к лучшему. Конечно, все вышло немного неожиданно... но теперь ему даже не так уж хотелось поскорее прикончить аббата. Пусть еще немного поживет лицемер в рясе! Пусть живет и зубами скрипит! После всего, что произошло, он, возможно, сам Мордаунта отыщет! Возможно, прихватит с собой всех остальных, про которых Мордаунт ничего не знает - ни их имен, ни где их искать. И тогда Мордаунт с ними побеседует про Господню волю...
- До свидания, господа, увидимся в Англии! Мордаунт прокричал эти слова, ничуть не сомневаясь, что господа его услышат - как бы ни налегали они на вёсла, как бы ни старались увеличить расстояние между собой и тем, в ком увидели... врага рода человеческого. А как ещё понимать всё, что произошло?! Сначала - встреча с дядюшкой на дороге. Два встречных всадника спокойно разъехались - и лишь через несколько шагов одновременно обернулись. Благородный лорд не удивился, и даже не испугался - а вот именно запаниковал! Стуча зубами от ужаса, бросился к своим спутникам со стоном: "Он следил за мной!" Разумеется, господа изъявили полную готовность защитить королевского офицера от его ближайшего родственника, но довольно громко позволили себе заметить, что заранее знать об их прибытии в Булонь никто не мог... И дядюшка ответил что - то такое, отчего один из его спутников начал...креститься. И не как нибудь, а по монашескому обряду! И этим движением выдал себя! Изящный лицемер сменил сутану на щегольской полувоенный костюм. Спустя всего несколько минут он вскинул мушкет - и не выстрелил! Помешал третий - решил, видно, что нельзя искушать нечистую силу. Всё это было так невероятно смешно - даже направленное на него дуло мушкета в руках ПРОИГРАВШЕГО! Мордаунт и не позаботился повернуться к стрелку боком - забыл испугаться! "Господа" это заметили - и окончательно перестали сомневаться в неуязвимости "исчадия ада"... Словно искушая судьбу, Мордаунт следил со скалы за уходящей шлюпкой, и луч маяка светил ему в спину, делая его отличной мишенью - черный силуэт на фоне яркого света... - Встретимся в Англии!
Отправлено: 09.05.13 18:15. Заголовок: Наталья, Элен де Сен..
Наталья, Элен де Сент-Аман
Ваш творческий тандем удался на славу! Фанфик очень яркий, острый и тонкий! Вы уловили суть Арамиса и естественно- превосходно передали характер Мордаунта. А иллюстрации Натальи к фанфику- нет слов! Спасибо!
Все даты в формате GMT
-2 час. Хитов сегодня: 7
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
