Отправлено: 05.05.13 10:18. Заголовок: Мордаунт выехал из Б..
Мордаунт выехал из Блуа ранним утром. Он впервые был в этих краях, но дорогу до поместья Бражелон ему очень хорошо обрисовали накануне вечером завсегдатаи таверны, где он ночевал. Теперь оставалось только доехать до поместья незамеченным и появиться перед хозяином как можно более неожиданно. И не нарваться на какой-нибудь сюрприз самому. Мордаунт неторопливой рысью ехал по проселочной дороге. Несмотря на то, что в этих краях его мог узнать только один человек, он надвинул шляпу на глаза и завернулся в плащ как можно плотнее. Должно быть, он выглядел как человек, подхвативший серьезную простуду, поскольку весна вокруг вступала в свои права. Но его никто не видел, кроме пары крестьян, которые куда-то везли дрова на телеге. А они не собирались задавать вопросы дворянину, зачем ему понадобилось кутаться в плащ в такую хорошую погоды – из-за простуды или по другой причине. А весна действительно была в самом разгаре. Не один месяц прошел с тех пор, когда его враги улизнули от него в Англии. Шкипер Роджерс оказался тайным сторонником Стюартов, одним из тех моряков, которые на своих кораблях помогали поддерживать связь роялистам, живущим в Англии, с теми, кто бежал за границу. Занимаясь торговыми делами, эти шустрые шкиперы успевали направлять паруса во Францию или в Голландию, где скрывался человек, провозгласивший себя королем Англии Карлом Вторым. Сын того, кому Мордаунт отрубил голову… но он же - человек, который постоянно что-то замышляет и интригует против английского парламента и против генерала Кромвеля – единственного человека, думающего о благе страны и действительно способного об этом благе позаботиться. Переписку Стюарта с его сторонниками в Англии необходимо пресекать без колебаний и не допускать, чтобы шкиперы, перевозившие эти письма, снова выходили в море. Неизвестно, что они привезут на родину в следующий раз – деньги, оружие, солдат… Кое-кто рад был бы развязать новую войну в этой многострадальной стране, да сил не хватает. Мудрый Господь поддерживает своих храбрых воинов, но им и самим не следует дремать. А в тот раз Божьи воины что-то упустили, и Роджерс успел предупредить французов. Как он их отыскал или просто перехватил, когда они ехали в гавань – неизвестно. Да это и неважно теперь. Роджерс отвел четырех французов, которые так нужны были Мордаунту, к кому-то из тех моряков, с которыми действовал вместе, тайно перевозя одних людей в Англию, других – из Англии. И французы исчезли, растворились… Самого Роджерса через месяц схватили на корабле, прибывшем из Голландии. И нашли на этом корабле не что-нибудь пустяковое, а письма, подписанные «королем Карлом Вторым», адресованные «верным подданным»… Тогда выяснилось и многое другое. Важное для Кромвеля и для всей Англии. И еще кое-что, важное только для Мордаунта. Правда, Кромвель не торопился отправлять его с поручением во Францию, пока из-за моря не пришли известия об окончании Фронды. Но когда выяснилось, что Мазарини благополучно вернулся в Париж и продолжает оставаться министром, тогда наступил момент вспомнить о дипломатических связях. А по вопросам особой важности – например, убедить Мазарини, что для Франции, только что закончившей долгую изнурительную войну и пережившей Фронду, нет ни резона, ни выгоды поддерживать Стюарта, скрывающегося в Голландии, - по таким вопросам ехать во Францию должен был посол, пользующийся особым доверием Кромвеля. Мордаунт справился с поручением не хуже, чем в прошлый раз. Мазарини сделал выводы – и именно такие выводы, какие нужно – из того, что он услышал о событиях в Англии и о казни тирана. И Франция действительно устала от войны, начавшейся будто бы из-за веры - но в ходе войны интересы католиков и протестантов, союзники и враги перепутались так, что невозможно было вспомнить, с чего все началось. Франция устала от Фронды и внутренних раздоров. А молодой Стюарт, раздававший обещания направо и налево, суливший католикам – одно, а протестантам Шотландии – совсем другое, готовый вертеться ради английского трона в интересах тех, кто согласен был ему помочь в борьбе за престол, будь то католики или протестанты, англичане или враги Англии – не был тем человеком, которого Мазарини стоило бы поддержать. Мордаунт блестяще сумел убедить в этом кардинала. А теперь – по дороге в Англию – можно было немного задержаться и вспомнить о своих собственных делах… Роджерс брошен в темницу, и в море он больше не выйдет. Но четверка убийц его матери – во Франции. Роджерс сначала не хотел в этом признаваться. Но Мордаунт так глянул на шкипера, что тот не выдержал и сообщил все, что ему было известно про эту четверку. Сообщил так быстро, как будто ему угрожали дыбой и раскаленным железом, хотя Мордаунт ничего такого проделывать не собирался. Он не прикоснулся бы к орудиям ремесла бетюнского палача сам и другим бы не приказал – даже если бы Роджерс продолжал хранить молчание. Но шкипер и без подобных орудий припомнил даже разговоры французов во время плавания, и упоминавшиеся при этом города, а также замок Бражелон… И вот теперь – наконец-то! - один из его врагов - тот, кого первым следует призвать к ответу, - находится совсем близко. Конечно же, он чувствует себя в безопасности. Вчера вечером половина таверны рассказывала Мордаунту, что граф де Ла Фер недавно вернулся в поместье, и живет там один-одинешенек. Точнее, с парочкой слуг, которых брать в расчет не приходится – опасными противниками они быть не могут. И все же, если Мордаунт хочет достичь успеха, необходимо появиться перед графом внезапно, прежде, чем он успеет кого-нибудь позвать. Именно поэтому сейчас Мордаунт ехал, не торопясь, внимательно наблюдая за открывавшейся его взору сельской местностью и кутаясь в плащ, как простуженный. Сегодня он побеседует-таки с графом один на один. В отличие от прошлой встречи. В тот раз граф не стал драться сам, вместо этого сидел в углу и любовался, как Мордаунт дерется с другим, а еще двое готовы наброситься на Мордаунта в любой момент, если только перевес окажется на его стороне. Как давным-давно римляне любовались на умирающих гладиаторов. Если граф не желал скрещивать шпагу с клинком Мордаунта, то зачем же пожаловал вместе с остальными в дом Кромвеля? Они вчетвером ввалились в дверь, оттесняя Мордаунта внутрь дома. Граф был с ними – и на полпути передумал доводить дело до конца. Пороху не хватило? Пришел драться – так будьте любезны, доставайте оружие, ваше сиятельство. Или не приходите. Или граф всегда пытается идти и налево, и направо – одновременно? Тогда ничего удивительного, что его храбрости хватает только на то, чтобы убить безоружную женщину. Если графу так трудно решиться на что-то, выбрать что-то одно раз и навсегда – конечно же, он неспособен стать защитой и опорой той, которую вел к алтарю. А стать ее убийцей – оказался способен. Убийца женщины, которую обязан был защищать до последней капли крови. И еще он способен сидеть в углу, не смея пошевелиться, когда сражаются мужчины. Но даже сидя в углу и ничего не делая, граф успевал любоваться собой и восхищаться собой. Люди, склонные к этому, всегда вызывали неприязнь у Мордаунта. А этот граф явно восхищался собственной персоной больше, чем кто-либо из людей, которых Мордаунт когда-либо встречал. Никак не участвуя в происходящих событиях, не делая совершенно ничего, граф был преисполнен сознания того, как значительно он это делает, и как это его отличает от всех прочих людей. Но сегодня господин де Ла Фер не сможет отсидеться в сторонке, делая вид, будто он здесь ни при чем, будто не на его руках кровь женщины, которая… - Спаси-и-и-те!!! Крик перешел в хрипение, будто женщину придушили. Но еще до того, как звук оборвался, Мордаунт уже рванул повод, разворачивая коня к тополям, из-за которых донесся крик, одновременно движением шпор бросая коня в галоп. Конь, взятый им на почте, не проходил, конечно же, настоящей боевой выучки, но он оказался очень умным конем. Он сумел проскакать по изрезанной канавами земле, не сломав ногу. Как он высматривал подходящее направление для очередного скачка на такой скорости – это мог понять только сам конь. Но до тополей он домчался благополучно. Пистолет словно сам прыгнул в руку Мордаунта. Когда всадник оказался в окружении тополей, скорость пришлось сбавить. Деревья росли не очень густо, и все равно он вынужден был петлять среди них, продвигаясь на звуки борьбы, которые, к счастью, здесь уже можно было разобрать. И снова конь показал себя умницей. Казалось, они с конем уже раз пять должны были неминуемо налететь на дерево, и все же столкновения не произошло… но уходили драгоценные мгновения… Слабый женский вскрик прозвучал совсем близко… Конь словно понимал не хуже всадника, что спешить нужно именно туда, где пытаются кричать – сам вынес Мордаунта на небольшую полянку. С другого конца полянки выбежал человек, видом и одеждой напоминающий солдата, вышедшего в отставку, не дослужившись до офицерского звания. Чловек явно не ожидал появления Мордаунта – он торопился уволочь подальше девушку в разодранном белом платье, которую грубо перекинул через плечо. Едва он увидел всадника, как его рука метнулась к пистолету на поясе, но пистолет Мордаунта был уже наготове, начищенный и заряженный заранее, и неважно было, что он был приготовлен для другой встречи. Расстояние было небольшим, и ничто не могло помешать Мордаунту всадить пулю в живот мерзавцу – в голову нельзя было стрелять, не рискуя попасть в девушку. Тот сделал еще пару шагов и начал заваливаться на колени. Мордаунт был уже рядом с ним, в руке его уже была шпага, выхваченная через миг после того, как он отбросил пистолет – и он нанес удар в горло, не желая оставлять за спиной полуживого, но еще дышащего противника, в то время как схватка еще не была окончена. Еще двое, выбежавшие из-за деревьев, тащили за руки девушку в простеньком платьице. Именно в тот миг, когда Мордаунт наносил удар, они замерли на месте - и отшвырнули девушку в сторону. Лицо девушки было в крови, темные волосы растрепаны, но она все же держалась на ногах и смогла шарахнуться подальше от этих двоих, пусть и шатаясь. Пара мерзавцев развернулась в сторону Мордаунта. Если бы конь был обученным кавалерийским конем, они могли бы сражаться на равных. Но даже и сейчас от коня мог быть какой-то прок, раз уж противников двое. Мордаунт скакал на них, грозя затоптать. Одновременно он пригнулся к шее коня, высматривая, есть ли у них пистолеты. Он не знал, чего от них ждать, кто из них более опасен… Были у бандитов пистолеты или нет, им все же пришлось броситься под защиту деревьев, чтобы не попасть под копыта. И тут Мордаунту очень повезло – один из негодяев оказался дураком. Уворачиваясь от коня, бандит отпрыгнул в сторону так, что Мордаунт смог достать его шпагой. При этом он чуть не вывалился их седла, но восстановить равновесие он еще мог бы – если бы не уловил краем глаза или чутьем, опередившим все мысли, что в него целятся. Поэтому он не стал пытаться удержаться в седле, а постарался, как мог, превратить падение в прыжок на землю. У него уже был кое-какой опыт быстрого покидания седла посреди сражения, и сейчас этот опыт очень пригодился. Иной раз случались полупрыжки-полупадения с коня, смертельно раненного пулей, и при этом нужно было думать, как бы конь его не придавил… Вот и сейчас Мордаунт не то свалился, не то спрыгнул… Случалось ему приземляться лучше, случалось и хуже… Главное, что пуля пронеслась над ним совсем близко – Мордаунт ощутил ее полет – но в него не попала, он успел-таки вовремя спуститься с коня. И больше в него стрелять не будут – противник остался только один, и он уже разрядил свой пистолет. Теперь у бандита осталась только шпага… но он уже убегал во всю прыть туда, откуда вся компания приволокла девушек. Мордаунт кинулся вдогонку. Очень редко, благодаря счастливому стечению обстоятельств, может случиться так, что один зарубил троих… но одного он застрелил, а потом только добивал, сам он чуть раньше вынул пистолет… двоих зарубить легче, чем троих… конь все же хорошо помог Мордаунту, хоть и не был обучен должным образом… и то, что против него был сброд, трусливый и подлый сброд, расхрабрившийся перед женщинами и никак не ожидавший вмешательства… или впереди целая шайка, и к ней бежит этот мерзавец?.. Мордаунт не успел решить, что делать в таком случае – он уже догонял бандита. Тот понял, что убегать бесполезно, и схватился-таки за шпагу. Бой был короткий, хотя этот противник был не таким дураком, как предыдущий, и не подставлялся так легко. Но теперь это уже не могло его спасти. Вскоре он уже плавал в собственной крови. И никто не прибежал ему на выручку. Продолжая держать шпагу наготове, Мордаунт помчался обратно на поляну. Конь переминался с ноги на ногу между двумя трупами, нервно кося глазом. Он был цел и невредим – стреляли не в него, а во всадника. Женщин не было видно. - Эй! – негромко позвал Мордаунт. – Выходите! Не бойтесь! Выходить никто не торопился. Но из-за деревьев донесся судорожный всхлип. Мордаунт бросился в ту сторону, повторяя, что бояться больше нечего. Картина, которую он увидел, заставила его содрогнуться. Девушка из простонародья – конечно же, служанка – утирая кровь, поддерживала другую девушку, рыдающую и пытающуюся закутаться в обрывки шелкового платья. Да какую там девушку – это был сущий ребенок! Светлые волосы, голубые глаза, залитое слезами личико… - Марселина, Марселина! – всхлипывала девочка. Заметив Мордаунта, она отчаянно вцепилась в тряпки, оставшиеся от платья. Мордаунт поспешно сорвал с себя плащ и закутал в него девочку. - Их было только трое? Вы других не видели? – одновременно он расспрашивал служанку, которая была все же взрослой женщиной. Ей разбили губу, и ее платье тоже пострадало, но оно хотя бы держалось на плечах. И сама Марселина не совсем потеряла голову. - Д-да, сударь, их было трое… Мадемуазель Луиза, мы спасены! Храни вас Бог, сударь! Вас Провидение нам послало! Мадемуазель Луиза, этот господин нас спас! – Марселина обнимала девочку, и поправляла на ней плащ Мордаунта, и снова и снова повторяла, что ничего ужасного не случилось, и уже не случится, Бог вовремя прислал этого господина. Девочка задыхалась от рыданий и цеплялась за служанку. Мордаунт по-английски пробормотал пару слов, адресованных тем, у кого хватает низости нападать на детей. - Даже если вы никого больше не видели, вам необходимо вернуться домой поскорее! – он снова перешел на французский язык. – Далеко отсюда вы живете? - Совсем близко, сударь, в замке Лавальер! - Марселина слегка удивилась такому вопросу, несмотря на свой испуг и на то, что она всеми силами старалась подбодрить девочку. - Я проезжий, - объяснил Мордаунт. Замок Лавальер должен быть недалеко, если припомнить вчерашние разговоры в таверне славного города Блуа. – Я провожу вас в замок, но мы должны отправляться как можно скорее!
Отправлено: 05.05.13 10:20. Заголовок: В путь они отправили..
В путь они отправились, но все же не так быстро, как хотел Мордаунт. Девочка дрожала и едва могла идти. Мордаунт предлагал посадить ее на коня, чтобы Марселина ее придерживала в седле, а сам он вел коня в поводу. Но Марселина замотала головой, затем пошепталась со своей юной госпожой и сказала, что они смогут дойти пешком. Плащ Мордаунта настолько превосходил размерами девочку, что она могла завернуться в этот плащ дважды, если не трижды. Поэтому часть плаща походила на шлейф длинного платья. Этот «шлейф» очень быстро оказался перекинут через руку Марселины, в ко-торой она держала тоненькую ручку Луизы. Мордаунт вел коня и размышлял о том, что ему бы следовало отнести девочку на руках, и так было бы проще и быстрее. Но он совершенно не умел успокаивать детей, и сейчас это было заметно. У Марселины, беспрестанно щебечущей что-то ласковое, получалось гораздо лучше. Луиза вцепилась в руку Марселины, как в свою последнюю опору. Благодаря этой опоре, она все же смогла передвигаться, хоть и медленно. Незнакомый мужчина-офицер вызывал у нее тревогу, она старалась теснее прижаться к служанке. Возможно, после грубых рук, рвавших на ней платье, ей нужно было время, чтобы прийти в себя… Смущать ее еще больше Мордаунт не хотел, а ничего другого не получалось, когда он пытался заговорить с девочкой. Необычная группа двинулась в путь. - Вот наш замок, сударь! – воскликнула Марселина, едва им удалось выбраться из тополиной рощи. Дальше тополя росли небольшими группами по три-четыре дерева. Между ними петляла утоптанная тропинка, ведущая к замку. - Да как же на вас напали так близко от жилья и от людей, которые могли прийти на помощь! – Мордаунт вынул пистолет, который он успел найти и снова зарядить, пока Марселина шепталась с девочкой и утирала ее слезы. Он хмуро оглядывался по сторонам, но ничего подозрительного не замечал. Если у той троицы и были спутники, они предпочли затаиться. - Сначала они говорили про нитку жемчуга на шее у мадемуазель Луизы, - вздохнула Марселина. – Говорили: «Девочка, какое у тебя красивое ожерелье!» А потом уже начали говорить непристойности, мадемуазель Луиза не поняла ничего, а я ее потянула за руку к замку, а они на нас бросились! – Девочка всхлипнула. – Я кричать начала, а один меня за горло схватил, чтобы я не кричала… в такую рань никто в замке не услышал… - Я услышал! – мрачно ответил Мордаунт. – Я по дороге проезжал. – Дорога была все-таки ближе к тополям, чем замок, а если его население еще только просыпалось, тогда все случившееся не очень удивляло… - Обычно в такую рань никто не ездит, - пояснила Марселина. – Бог вас прислал, сударь… Мадемуазель Луиза хотела цветов набрать и часовню украсить к празднику. – К какому именно празднику, она не упомянула. Должно быть, этот праздник известен всем католикам. День какого-нибудь святого. У католиков много святых, всех запомнить трудно, да и незачем их запоминать. – Мы с ней встали ни свет ни заря, весь замок еще спал… - Должно быть, во время войны эти негодяи были мародерами, и сейчас хотели продолжить свое занятие, хотя война уже закончена. – Мордаунт не стал говорить вслух, что мерзавцы действительно могли спрятать в роще то, что осталось бы от женщин, и умчаться в неизвестном направлении с жемчугом. Если они где-то припрятали своих лошадей, то им было бы легче скрыться. Сначала в замке удивлялись бы, почему девочка так долго собирает цветы. Взрослые решили бы, что она увлеклась своими детскими играми и забыла, зачем пошла. Прошло бы некоторое время, прежде чем ее родные начали по-настоящему беспокоиться. Еще некоторое время потребовалось бы для того, чтобы найти несчастных… Либо этот сброд понял лишь то, что подвернулась легкая добыча. Скорее всего, эти бандиты привыкли к тому, что сегодня в кармане ни гроша, завтра они пропивают и просаживают в кости большие суммы золота, а послезавтра кто-то из них болтается на виселице… И возможно, именно поэтому ему удалось с ними справиться и самому не получить ран – мародеры были более привычны к грабежу безоружных людей, чем к настоящим сражениям. А также огромная удача, что у них не было возможности накинуться на него всем разом – слишком заняты были, он застал их врасплох… - Я ненадолго все-таки вывернулась, схватила жердину, отмахивалась, одного по голове треснула, - Марселина вздрогнула, но все же у нее хватало сил не плакать и даже успокаивать ребенка. Она была крепкой крестьянской девушкой, и вполне можно было поверить, что если у нее под рукой была дубинка, она некоторое время сопротивлялась… - Ваша храбрость, возможно, вас обеих спасла. Вы ненадолго задержали мерзавцев, и за это время я нашел вас… - Вы настоящий герой, господин Мордаунт! – И когда он успел назвать свое имя? Не стоило бы этого делать, хотя сожалеть уже поздно. – У вас такой грозный вид был, когда вы на коне вылетели на поляну… - А это еще кто? – Мордаунт резко развернулся, сжимая пистолет. - Не беспокойтесь, сударь, это один из крестьян, работающих на землях графа де Ла Фер! – А графу не следует знать, что Мордаунт здесь. Раньше времени – не следует. Здесь чужая территория, незнакомая Мордаунту, а граф живет здесь много лет, и это дает ему немалые преимущества. Мордаунт может рассчитывать только на себя и на внезапность. И это свое преимущество ему нельзя терять. - Что тут у вас случилось? – подбежавший человек действительно был крестьянином. - Вовремя ты подоспел, Жак, нечего сказать! – накинулась на него Марселина. – Я кричу, а он дрыхнет! Если бы не храбрый господин… - она запнулась. - Да я и так всю дорогу бежал! – оправдывался Жак. – Ты кричала? А я не слышал, я на выстрелы прибежал… я дрова вез и услышал, что стреляют… Но я ж был далеко… - Тебя бандиты на месте бы прикончили! – вмешался Мордаунт. Жак, спохватившись, раскланялся перед дворянином, который, к тому же, так вовремя защитил его от нападок Марселины. – Скажи лучше, когда ты сюда бежал, не заметил ли кого-то незнакомого, нездешнего? - Нет, господин, никого не заметил! Никого, кроме вас с маленькой мадемуазель, - слегка растерялся Жак. - А в графском замке все еще спят… - Когда война закончилась, многие мародеры лишились возможности продолжать свое занятие и ищут, куда им податься в мирное время и кого бы ограбить, - сообщил Мордаунт тоном, не допускающим обсуждений сказанного. – Об этом нужно предупредить твоего господина, а потом и всех в округе. Нескольких я убил, но кто-то, возможно, остался в живых и укрывается поблизости. Возможно, через ваши края пробирается целая банда авантюристов, оставшихся без дела после окончания войны. Необходимо, чтобы все местные жители были очень осторожны в ближайшее время. Возможно, нужно будет прочесать местность… - К-конечно, сударь, я предупрежу… - Жак растерянно кивал. - Так ступай поскорее, - посоветовал Мордаунт. – А мы поторопимся в замок, - напомнил он Марселине мягко, но настойчиво. - А… а вы, сударь, не родственник покойного маркиза будете? – вдруг брякнул Жак. - Дальний родственник, - отрезал Мордаунт, давая понять, что разговор окончен, и в то же время вознося Господу благодарность за такое везение. Его имя не будет услышано графом раньше, чем нужно. А известие про «дальнего родственника» - без лишних подробностей – лучше сообщения о неизвестном чужестранце. Да и предупреждение о том, что в округе может бродить разбойничья шайка, доставит графу немало забот, которыми он будет некоторое время слишком занят, чтобы подготовиться к визиту одного знакомого… даже если Мордаунт немного преувеличил возможную опасность… скорее всего, он и впрямь немного преувеличил, но никому из местных жителей не стоит беспечно относиться к этому случаю… Девочка снова всхлипнула, Марселина принялась приговаривать, что все хорошо, им больше не грозит никакая опасность. Жак рванулся к стоявшему на холме дому графа – дом отсюда был виден едва-едва – но все же передумал и бросился туда, где оставил дрова. Мордаунт повел женщин к зам-ку Лавальер. «Дом близко… Теперь я хотя бы знаю, где этот дом… Но скоро поднимется такая суматоха, что уединенной беседы с графом не получится… А все, кто будут нарушать уединение, окажутся на стороне графа против чужестранца… Может, вернуться в Блуа и переждать пару дней? А если возвращаться, то уже с секундантом… Вот только передам девушек тем, кто о них позаботится…» - Какое счастье, что госпожа де Сен-Реми сегодня в замке, а не в Блуа! – приговаривала Марселина. Заметив, что проезжий не понял, о ком она говорит, Марселина быстро добавила: - Мать мадемуазель Луизы. И ее отчим, господин де Сен-Реми, сегодня здесь, какая удача! «А отец умер? Она тоже сирота… но ее мать все же жива, и сейчас я приведу к ней девочку…» - Мордаунт поглядел на Луизу с состраданием. Но она как раз заметила, что замок совсем близко, и это придало ей сил, она пошла немного быстрее, хотя по-прежнему изо всех сил цеплялась за руку Марселины. «А покойный маркиз, должно быть, отец девочки… Если я дальний родственник, то должен все знать про эту семью… Служанка то ли слишком взволнована, чтобы это заметить, то ли решила, что я слишком дальний родственник из очень дальней провинции, то ли она не привыкла задавать вопросы дворянам…» Чем ближе подходили к замку, тем быстрее шла Луиза. Во внутренний двор замка она ворвалась почти бегом – и чуть не упала. Мордаунт и Марселина подхватили девочку с двух сторон. Марселина хриплым голосом звала кого-то из обитателей замка. Мордаунт едва успел глазом моргнуть, как их окружила целая толпа здешней челяди. Женщины ахали и причитали, одни крестились с перепуганным видом, другие что-то восклицали про лекаря. Но когда во дворе появилась знатная дама, на несколько мгновений воцарилась тишина. Девочка из последних сил протянула тоненькие ручки к матери. Госпожа де Сен-Реми – конечно же, это была она – бросилась к дочери, подхватила ее на руки, встревоженные служанки окружили их. Вокруг девочки и ее матери закипел человеческий круговорот, ненадолго закрывший их… Мордаунт начал потихоньку отступать к воротам, не выпуская повода коня. Но быстро обнаружил, что находится в центре еще одного человеческого круговорота. - Вот он, наш спаситель! Вот он, храбрый господин Мордаунт! Вот он, спаситель мадемуазель Луизы, встречайте его, господин де Сен-Реми! - Марселина одновременно пыталась умыться водой из кувшина, принесенного ее подругой, и славить странствующего рыцаря. Раньше, чем госпожа де Сен-Реми успела унести девочку в замок, Мордаунт уже был провозглашен великим героем. - Нет, нет… я вовсе не сражался один с целой армией! – заверял Мордаунт господина де Сен-Реми. – Девушка звала на помощь, и я был обязан вмешаться в то, что происходит. Это был всего лишь сброд, привыкший нападать на безоружных. Настоящему воину не так уж и трудно было справиться с ними. – Население замка Лавальер немедленно решило, что величайшая скромность отважного рыцаря сравнима лишь с его величайшей храбростью. Это так и светилось во взорах, обращенных на Мордаунта со всех сторон. Похвалы сыпались на него так, что он и отвечать не успевал. Господин де Сен-Реми собрался произнести речь в честь странствующего паладина, но не сумел, поскольку был слишком взволнован. Мордаунт понимал человека, искренне любящего падчерицу, но сам все же потихоньку поглядывал в сторону ворот. Хорошо еще, что свой плащ он получил раньше, чем кто-нибудь из слуг догадался оторвать лоскут, чтобы хранить, как святыню в той часовне, которую девочка хотела украсить цветами. - Какое это чудо, что вы оказались поблизости, - повторял господин де Сен-Реми в четвертый или пятый раз. – Если бы не ваша потрясающая смелость… - Ваша служанка все преувеличивает, там не было целой армии… - Где он? Почему вы не приглашаете его в замок? – госпожа де Сен-Реми выбежала во двор именно в тот момент, когда он приготовился откланяться. Слуги расступились, пропуская ее к герою. - Надеюсь, с девочкой все в порядке? – поспешил поинтересоваться Мордаунт. - Она цела, хотя и перепугана до полусмерти, но это пройдет… О сударь, мы все будем молиться за вас до конца жизни! - Сударыня, вы слишком любезны, - промямлил странствующий рыцарь. - Позвольте, мне нужно ехать… - Мы будем счастливы, если вы отобедаете с нами! Приглашение можно было бы принять, если бы не бремя славы… А если его слава достигнет соседей, граф де Ла Фер начнет готовиться к встрече, и тогда без секунданта не стоит и приближаться к его дому. Едва Мордаунт успел это подумать, как раздался стук копыт летящей галопом лошади. Он обернулся – и невольно схватился за шпагу. Вот так граф – стоило только его вспомнить… Нет, юноша, влетевший на разгоряченном коне во двор замка, не мог быть графом де Ла Фер, он был значительно моложе графа. Он был, несомненно, моложе самого Мордаунта… но как же он был похож на графа де Ла Фер! Неудивительно, что на миг Мордаунт принял юношу за графа… - Где Луиза? Что с ней случилось? – закричал юноша, спрыгивая с лошади прежде, чем она остановилась. Едва успев оказаться на земле, молодой человек помчался к хозяевам замка, но на его пути оказалось слишком много слуг и крестьян. Юноша пробирался сквозь толпу, а ему со всех сторон сообщали, что мадемуазель де Лавальер не пострадала, но ей грозила ужасная опасность, и она чудом была спасена. Чудо потянуло своего коня за повод немного в сторону. Госпожа де Сен-Реми обращалась к чуду: «Куда же вы, сударь?» и почти одновременно удивлялась: «Как, вы здесь, виконт?» Юноша так громко требовал отвести его немедленно к Луизе, что перекрикивал всех остальных. Госпожа де Сен-Реми решительно заявила, что сейчас увидеть Луизу никак невозможно, но ее ответ только добавил виконту пыла пробиться к ней как можно скорее. «Кажется, они скоро подерутся, - думал Мордаунт, шаг за шагом приближаясь к воротам. – Но эта женщина в моей защите не нуждается, слава Господу! Отвлекли на себя внимание всех, это хорошо…» Ворота были уже близко, Мордаунт осторожно развернул коня мордой к воротам – и в этот миг, по другую сторону конской морды, возник юный виконт. - Сударь, скажите, это вы – мой ангел-хранитель?! – выдохнул он. - Нет!!! – поспешил ответить Мордаунт. - Да!!! – горячо откликнулось несколько голосов с разных сторон. - Сударь, вы спасли мою невесту, и теперь я, виконт де Бражелон, ваш должник до конца жизни!!! – голос юноши прерывался, глаза горели лихорадочным огнем на бледном, как алебастр, лице. – Если я спасу вашу жизнь, то и тогда я останусь вашим должником навеки!!! Если я десять раз спасу вашу жизнь, то и это будет ничтожно мало по сравнению с тем, что вы сделали для меня!!! - Поверьте, я понимаю ваши чувства, но вам совсем не нужно… я бы предпочел, чтобы моя жизнь вообще не подвергалась опасности… - Если бы не вы, сейчас я был бы уже мертв! Был бы в одной могиле с моей невестой… - Ээээ… мммм… - Я был бы счастлив оказать вам ответную услугу, если бы только это было возможно! Если бы я погиб, защищая вас, то и тогда я остался бы вам обязан… - Мммм… ээээ… Мордаунт не вскочил в седло и не обратился в бегство только потому, что виконт немедленно помчался бы за ним. Но в этот момент ему на выручку пришел господин де Сен-Реми, незаметно исчезнувший, когда его жена начала приглашать Мордаунта в замок. И теперь он явился снова – к великой радости Мордаунта. - Сударь, позвольте преподнести вам наш скромный дар… Увидев «скромный» подарок, Мордаунт не смог скрыть восхищения. Это был великолепный испанский конь, чистокровный и статный. - Недавно герцог Орлеанский преподнес мне его за верную службу. Я подумал, что такому герою, как вы, конь будет под стать… Мордаунт залюбовался конем. Де Бражелон выразил согласие, что столь великому герою, как Мордаунт, надлежит ездить именно на таком красавце-скакуне. - Сударь, это просто замечательный дар, я вам весьма признателен… - Сущая безделица, поскольку этот дар – для вас! Теперь немедленный отъезд выглядел бы странным и невежливым. К тому же не было опасности в том, чтобы принять приглашение на обед. Граф де Ла Фер все-таки не приведет в замок Лавальер целый полк солдат с мушкетами… Вот крестьян с дубинами граф действительно может созвать, услышав последние новости. Но не поведет же их граф на штурм соседского замка! Даже если услышит имя принятого там гостя от кого-нибудь из крестьян, которым обо всем может рассказать кто-то из местной прислуги. Но здесь не все умеют правильно выговаривать его имя… И Жак мог уже растрезвонить на всю округу про «дальнего родственника покойного маркиза». Если все же имя храброго героя прозвучит в здешних пересудах, и де Ла Фер пожелает узнать, зачем Мордаунт пожаловал в эти края, то останется возможность договориться о месте встречи, о времени и о секундантах в присутствии хозяев замка. Тогда графу трудно будет предпринять какой-либо подвох, как бы он того ни желал.
Отправлено: 05.05.13 10:22. Заголовок: Пока Мордаунт все эт..
Пока Мордаунт все это обдумывал, господин де Сен-Реми успел провести его к столу. На самом деле трапеза была завтраком, но хозяева замка именовали ее обедом, а гости возражать не собирались. Один лишь де Бражелон почти ничего не ел, разрываемый напополам желанием увидеть невесту и побуждением выразить своему ангелу-хранителю всю свою благодарность, насколько это было в его силах. Мордаунт решил непременно убедить виконта, что он не побеждал в одиночку целую армию. - Это был сброд, привыкший избегать стычек с серьезным противником и нападать только тогда, когда на их стороне слишком серьезные преимущества… На сей раз на моей стороне было преимущество внезапности. Прежде , чем они успели напасть на меня разом, я уже уложил одного… Я был верхом, хоть конь и не обучен как подобает… Мне просто повезло… Конь, взятый на почте, лакомился свежим сеном в конюшне замка. После закуски и отдыха умного коня обещали проводить на почту. Мордаунта же ожидал подаренный ему красавец. На нем он покинет замок… И Мордаунт надеялся, что это произойдет скоро, и в гостях он не слишком задержится. Но де Бражелон надеялся как раз на обратное. Прежде всего он полагал, что его новообретенный ангел-хранитель преуменьшает свои заслуги по причине невероятной скромности. Виконт не сомневался, что Мордаунт доблестно перебил целую банду злодеев. И он решил, что обязан пригласить ангела-хранителя в дом, где сам он вырос. - Для меня будет честью представить вас моему опекуну, графу де Ла Фер, - ангел-хранитель попытался спрятаться за графином вина, - и его бывшему боевому товарищу аббату д’Эрбле… - Вы же сами только что прибыли из армии, виконт, - заметила госпожа де Сен-Реми. - Да, я совершил небольшую поездку по поручению принца Конде. Теперь у меня есть неделя свободного времени, которую я собирался провести с моим опекуном… и увидеться с моей невестой. А в Париже я встретил аббата д’Эрбле, который отправился к графу чуть раньше меня. Сейчас они оба должны ждать меня в Бражелоне. Они будут счастливы познакомиться с вами, сударь, - де Бражелон взирал на Мордаунта так, как и подобало простому смертному глядеть на ангела-хранителя. - Я сделал лишь то, чего требовал долг мужчины и дворянина, не более того, - к скромности храброго рыцаря, отрицающего свои заслуги, все уже привыкли. Покрасневший рыцарь уткнулся в бокал бургундского с видом человека, изнуренного славословиями. «Кажется, я чуть не влез прямиком в осиное гнездо! Еще немного – против меня были бы и сам граф, и аббат, и юный виконт. Спас ли я девушек или сам спасся?! Дожидался момента, когда настигну врага, наконец дождался – и совсем осторожность потерял! Удивлялся глупости сброда, напавшего на девушек рядом с замком, откуда может прийти помощь – а сам был ничуть не умнее! Рассчитывал на внезапность… должно быть, те мародеры тоже на это надеялись… А что разные неожиданности могут подстерегать меня самого – особенно в чужих краях, в которых мой враг живет годами – об этом забыл, словно зеленый новобранец!» - вот о чем думал рыцарь, неведомо для своих почитателей. – «Хорошо еще, что дом графа расположен достаточно далеко, и крика девушки там не слышали! А иначе… я расправлялся бы с этими бандитами, а сам получил бы пулю или удар шпагой в спину в тот момент, когда меньше всего этого ожидал… О да, граф и аббат будут счастливы со мной познакомиться! Как было бы жестоко лишить их такого счастья!» - Когда у вас будет невеста, и вы с ней будете любить друг друга так, как я люблю Луизу, тогда вы сможете понять меня, - серьезно сказал юный виконт, глядя Мордаунту в глаза. На сей раз Мордаунт не стал повторять, что он не заслужил ничьих похвал, и что он не совершил ничего особенного. Он просто был не в силах ничего ответить, и только с минуту смотрел в глаза виконта. Молчание грозило затянуться надолго, но вдруг де Бражелон побледнел так, что стал похож на мертвого. - Скажите, сударь, мы не могли встречаться раньше? – прошептал он еле слышно. - Не припоминаю, господин де Бражелон, - спокойно ответил Мордаунт. – К тому же я впервые прибыл во Францию неделю назад. Или, может быть, вам случалось раньше бывать в Англии? - Нет, не случалось, - покачал головой виконт. - Тогда мы просто не могли встретиться раньше. - Вы англичанин? – госпожа де Сен-Реми догадалась только сейчас, но Мордаунта это не удивило. Конечно же, мать девочки раньше просто не могла думать ни о чем, кроме дочери – спасенной, но полуживой от пережитого ужаса. Но сейчас госпожа де Сен-Реми уже успокоилась настолько, что вполне могла вести светскую беседу. – С некоторых пор в Блуа начали часто появляться знатные англичане. Но обычно они не задерживаются здесь надолго. Вы, должно быть, один из тех, кто собирается вернуть корону Англии ее законному монарху? Мордаунт вежливо подтвердил ее догадку, но намекнул, что не может рассказать никаких подробностей. Господин и госпожа де Сен-Реми заверили его, что они понимают, как важно сохранить в тайне все, что ему известно. - Да, конечно же. Я бы попросил вас поменьше рассказывать о том, что я был в ваших краях, - Мордаунт ухватился за подвернувшуюся возможность. – То, что вы меня видели, конечно же, не является тайной, и все же, чем меньше людей об этом будет знать, тем лучше. – Он произнес это тоном человека, посвященного во многие секреты. – И как бы я ни был благодарен за ваше гостеприимство, мне вскоре придется отправиться в Блуа, чтобы выяснить, не оставили ли для меня известий англичане, бывавшие там ранее… - Но сначала я представлю вас моему опекуну! – возразил де Бражелон. И вдруг, понизив голос, спросил едва ли не испуганно: - Сударь, возможно, у вас есть родственник, который стал августинским монахом? - Быть может, вас смутят мои слова, - ответил Мордаунт так холодно, что виконт вздрогнул, как человек, ожидающий услышать смертный приговор, - но я – протестант. И среди моих родственников нет никого, кто был бы католиком, не говоря уже о монахах какого-либо ордена… Теперь уже де Бражелон схватился за бокал бургундского. Осушил бокал одним глотком и поставил на стол. Больше всего он походил на человека, чья голова уже лежала на плахе, и вдруг его развязали, свели с эшафота и отпустили на все четыре стороны. Господин и госпожа де Сен-Реми дружно принялись заверять Мордаунта, что он напрасно опасается, будто они проявят неблагодарность лишь потому что храбрый странствующий рыцарь - протестант. Он ведь находится в благословенной Богом Франции, а не где-нибудь в Испании… На этот счет англичанин и французы прекрасно поняли друг друга. И вскоре дружно превозносили как доблесть англичан, крушивших испанцев на море, так и отвагу французов, то же самое совершавших на суше. Припомнили и разгром Непобедимой армады английским флотом, и принца Конде, одержавшего победы при Рокруа и Лансе. Вот только испанские лошади действительно очень хороши, и особенно конь, подаренный Мордаунту господином де Сен-Реми… - Для меня честь – преподнести вам в дар скакуна, достойного вас… - Вы слишком скромны, этот дар – воистину королевский! Юный виконт что-то рассказывал про отвагу принца Конде, но рассказ получался довольно сумбурным, так как де Бражелон одновременно пытался расспрашивать, стало ли лучше его невесте. Госпожа де Сен-Реми пару раз оставляла гостей, чтобы навестить дочь. Затем возвращалась с известиями, что мадемуазель де Лавальер уже немного успокоилась, но понадобится несколько дней, чтобы она полностью оправилась от потрясения. Де Бражелон все больше походил на человека, которого сейчас отведут в камеру пыток. Но госпожа де Сен-Реми твердо заявляла, что он увидит невесту чуть позже. Когда виконт пробовал пробиться к девушке, ее мать вставала у него на пути неприступным бастионом. Но виконт не терял надежды в самое ближайшее время увидеть невесту. Если бы не это обстоятельство, он бы уже несся во весь опор к своему опекуну. Но и ангела-хранителя, которому де Бражелон был обязан более, чем был способен выразить, - как он заявил уже несколько раз – оставить было нельзя. Мордаунт никогда не видел ни четвертования, ни пытки веревками – слава Господу! – но именно эти мерзости приходили ему на ум, когда виконт пытался решить, что ему следует делать. - Послушайте, сударь, - к концу трапезы ангел-хранитель пришел на помощь де Бражелону, для чего отвел его немного в сторону. – Я не смею спорить с матерью вашей невесты, если она утверждает, что ее дочери сейчас нужен покой. Но ваша невеста в любой момент может позвать вас! И именно ваша поддержка поможет ей оправиться лучше любого лекарства, если она вас любит! – Виконт и прежде был очень бледен, но теперь он побелел как привидение. – Поэтому вам лучше находиться поблизости, чтобы она могла позвать вас! А ваш опекун, конечно же, все поймет, если вы сами ему объясните, как было дело… - Вы думаете, мне не следует ехать к нему немедленно или хотя бы известить его в письме? – в глазах де Бражелона засветилась слабая надежда, как будто невидимые лошади, к которым он был привязан, перестали тянуть его в разные стороны. - Думаю, не стоит этого делать прямо сейчас. – Ангел-хранитель явился приговоренному виконту в своем сиянии и принес избавление от пытки. – В письме трудно передать все, что происходит, некоторые вещи следует объяснять только в личной беседе. Но ваш опекун сию минуту не нуждается в вашей поддержке так, как нуждается в ней ваша невеста, которая уже сегодня – возможно, не в сей момент, но, конечно же, уже сегодня! – захочет увидеть мужчину, который любит ее всей душой, и именно ваша любовь поможет ей забыть пережитый ужас... – Виконт слабо улыбнулся. И устремил на ангела-хранителя взгляд, рвущийся из самого сердца, ясно говорящий: «Ты один меня понимаешь!» Мордаунт слегка понизил голос. - К тому же, я заметил, что мать вашей невесты считает, что вы слишком молоды. – Де Бражелон погрустнел на миг, но тут же в его взгляде снова засияло бесконечное доверие к великой мудрости его ангела-хранителя. – Сейчас вам следует показать ей, что вы – взрослый мужчина, который уже побывал в битве и способен защитить невесту от любой угрозы. Не ваша вина, что вы были далеко в тот ужасный момент… но ведь именно вы любите мадемуазель де Лавальер! Вы, а не я! Ей необходимо будет почувствовать вашу любовь, чтобы забыть тот случай, как дурной сон, исчезающий навсегда в момент пробуждения! Вам следует быть здесь, но при этом сохранять спокойствие, а не требовать, чтобы вас к ней допустили. Спокойно дожидаться момента, когда ваша невеста вас позовет и быть готовым увидеть ее в любой момент. А госпожу де Сен-Реми это убедит, что вы уже не тот юнец, каким она привыкла вас видеть. – Мордаунт уже успел выяснить из услышанных разговоров, что дети росли вместе, на глазах у матери девочки и отца мальчика. Отца, которого виконт продолжал почему-то называть «опекуном» и «господином графом». Но Мордаунт не стал уточнять подробности. Как не стал и упоминать, что невеста де Бражелона была уж слишком юна. – Ей стоит вспомнить, что вы сражались под командованием такого полководца, как принц Конде. Я попробую убедить ее, чтобы она сообщила вашей невесте о том, что вы находитесь здесь. А затем – храните спокойствие и ждите! - Но ведь вы остаетесь здесь, со мной, и дождетесь момента, когда мы с вами вместе отправимся к моему опекуну? – воскликнул виконт. И тут же спохватился. – Хотя, конечно же, вы будете желаннейшим гостем на свете в доме, где я вырос, в любой момент и в любой день! Буду я вас сопровождать или нет – двери замка Бражелон всегда будут открыты перед вами, который спас и мою жизнь также! Мой опекун встретит вас как моего спасителя! И выразит свою благодарность так, как хотел бы выразить я, но только он сумеет это сделать намного достойней! «О да, он-то выразит!» - Мордаунт тяжко вздохнул и в очередной раз попробовал объяснить, что он не бился с целой армией в одиночку, а если бы такое случилось, он был бы, несомненно, убит. Но все его объяснения лишь еще больше убеждали виконта, что его ангелу-хранителю под силу разгромить целую армию одному. Препирательства закончились тем, что ангел-хранитель напомнил де Бражелону, что он обещал поговорить с госпожой де Сен-Реми. - Вы полагаете, Луизе следует знать, что виконт де Бражелон здесь, и он хочет ее видеть?.. Вы полагаете, это будет полезно для нее?!.. – сомнения госпожи де Сен-Реми закончились очень быстро. В тот день любое пожелание Мордаунта было законом для обитателей замка Лавальер. – О, конечно же… Мы не сообщили ей этого раньше лишь потому, что она не переставала плакать. Но когда я навещала ее в последний раз, Луиза уже не плакала и даже смогла выпить немного молока… Пожалуй, мне стоит навестить ее еще раз. Служанки пытались уложить ее спать, но она все время металась, боялась ложиться… Пойду посмотрю, не спит ли она. И сможет ли она разговаривать с кем-то кроме меня и служанок… Воистину Господь с утра был на стороне Мордаунта. Мадемуазель де Лавальер, по словам госпожи де Сен-Реми, совсем недавно перепугала своих служанок – отказалась лечь в кровать, вместо этого упала в кресло и сидела, не шевелясь, не разговаривая, еле дыша. Из этого полуобморока ее вывело только сообщение о приезде виконта. Тут уж и госпожа де Сен-Реми согласилась, что де Бражелону можно увидеться с невестой. Ему следует лишь подождать, пока ее выведут во двор и усадят на скамеечку возле часовни, а потом виконта проводят к ней. Когда де Бражелон услышал об этом, он смог только еле слышно шепнуть Мордаунту: - Сударь, вы – настоящий наш ангел-хранитель! Мой ангел-хранитель и моей невесты! До конца моей жизни… - Поверьте, я не сомневаюсь, что эти слова сказаны от чистого сердца, - скромно вздыхал ангел-хранитель, - но так не подобает называть никого из людей… не правда ли? – Мордаунт оглянулся за поддержкой на настоятеля маленькой часовни, расположенной в парке замка Лавальер. С отцом Антуаном он уже успел познакомиться за обедом, хоть самой часовни он и не видел. Священник-католик и заезжий протестант не торопились заводить беседу, хотя во время обеда отец Антуан не раз подтверждал, что Бог видит храбрые дела Мордаунта, достойные всякой хвалы. Отец Антуан явно хотел попробовать обратить Мордаунта в католичество, но де Бражелон каждый раз вмешивался, называя Мордаунта праведным и отважным рыцарем. Сейчас же отец Антуан лишь мягко ответил: - Господь судит обо всем вернее, чем люди. – Мордаунт кивнул. - Пусть праздничная месса не состоялась нынешним утром ввиду того, как все были потрясены случившимся, но на вечерней мессе я буду возносить Богу молитвы за вас, сэр. Надеюсь, вы не станете возражать? - Нет, я признателен вам за ваше усердие, - священник действительно не вызывал у Мордаунта ни малейшей неприязни. Скорее он был похож на умного человека и приятного собеседника, а его пожелания обратить Мордаунта были скорее вежливыми намеками. Спокойно отклонить эти пожелания не составляло никакого труда. - Все, кто проживает в замке Лавальер, будут сегодня молиться за вас, сударь! – подхватил виконт. – А я буду молиться за вас до конца своих дней! Священник попытался немного вразумить де Бражелона, дабы его пыл не выходил из берегов. Виконт как будто соглашался, но на самом деле уже почти не слушал. Речь его становилась совсем путаной, он дрожал от нетерпения увидеть невесту, и все же не забывал о предстоящей поездке в замок своего опекуна вместе со своим ангелом-хранителем - будь этот ангел-хранитель хоть трижды протестант! Хотя, возможно, ему следует поехать чуть раньше, чтобы устроить достойную встречу Мордаунту, который может немного подождать в замке Лавальер… - Сударь, я ведь не король Англии, чтобы вы устраивали мне торжественную встречу! – сокрушался Мордаунт. Наконец слуги радостно сообщили, что мадемуазель де Лавальер ждет в парке. Ей стало лучше настолько, что она хочет погулять. Виконт умчался, забыв даже про своего ангела-хранителя. Вскоре Мордаунт и отец Антуан, стоя у окна, наблюдали за прогулкой де Бражелона и светловолосой девочки по парковой дорожке. Господин и госпожа де Сен-Реми следовали за парочкой, отстав на десяток шагов, но наблюдая за детьми весьма внимательно. Мордаунт рассудил, что наступил самый подходящий момент для отъезда. - Вы не должны упрекать хозяев, что они так неожиданно покинули гостя, - мягко произнес отец Антуан. - Мне и в голову не приходило упрекать кого бы то ни было, - заверил его Мордаунт. – Они оказали мне более радушный прием, чем я ожидал. Разумеется, их забота очень нужна девочке, и досаждать им сейчас было бы невежливо… - Но если бы вы, спаситель мадемуазель де Лавальер, присоединились к ним сейчас, это никто не счел бы проявлением невежливости, - возразил отец Антуан. - Я не настолько близкий человек для их семьи, как виконт де Бражелон. Кроме того, тот подарок, который сделал мне господин де Сен-Реми… Во всей Франции, полагаю, не много найдется таких прекрасных коней. В Англии - точно скажу – нелегко такого приобрести! Поскольку мы уже отобедали, мне бы хотелось поскорее проехаться на этом прекрасном скакуне! Да и он, насколько помню, копытом бил нетерпеливо, когда мне его преподнес господин де Сен-Реми. Как будто уже застоялся в конюшне, тогда как такой конь прямо-таки создан для быстрой скачки. - Вы хотите прогуляться верхом на вашем новом коне в такой погожий день? – Отец Антуан понимающе кивнул. – Конечно же, сейчас самое подходящее время для такого удовольствия, и вам не стоит его упускать. А после прогулки все здесь будут рады снова видеть вас… Пойдемте, провожу вас до конюшни. Поскольку сейчас занимать гостя некому, кроме меня… Отец Антуан постоянно проживал в замке Лавальер как личный духовник господина и госпожи де Сен-Реми. Также он часто исповедовал и причащал в здешней часовне челядь замка, а также многих местных крестьян. Мордаунт уже слышал об этом за обедом. Поэтому он не удивился бы, если бы узнал, что хозяева гостя поручили занять гостя отцу Антуану. К тому же для Мордаунта все складывалось удачно. У него появился шанс тихонько уехать, не будучи осыпаемым цветами и не отбиваясь от приглашений виконта. Отец Антуан был самой подходящей персоной для вежливого прощания. Действительно, пока они шли к конюшне, отец Антуан лишь заверял, каким желанным гостем Мордаунт всегда будет в замке Лавальер, но не пытался его задержать. - Еще неизвестно, ждут ли меня в Блуа известия от моих соотечественников, и что говорится в этих сообщениях, - как бы мимоходом упомянул Мордаунт. – Если так случится, что мне придется поспешить, будьте любезны, передайте мои сожаления господину и госпоже де Сен-Реми. А также то, что их гостеприимством я всегда буду рад воспользоваться... - А как же юный де Бражелон? Он приглашал вас к себе, насколько я помню. Он непременно помчится в замок графа де Ла Фер, как только закончится прогулка, и девочку опять отведут в ее комнату. – В окно Мордаунт разглядел, как бледна девочка. Ей еще понадобятся несколько дней покоя, скорее всего, ее будут отпаивать какими-нибудь лекарствами, в которых ее служанки должны знать толк. А ему самому следует уносить ноги поскорее, не упуская такой подходящий момент, когда про него ненадолго забыли. – Но юноша будет ждать вас там, я в этом уверен. - Либо я вернусь сам, либо пришлю виконту весточку из Блуа. Будьте добры, передайте ему эти мои слова. – Скорее всего, отец Антуан так и будет думать, что виконт получил от Мордаунта письмо. Вряд ли в замке Бражелон будут ждать письма от Мордаунта… или виконт все же будет ждать? Еще заявит, что не уедет к принцу Конде, пока не получит известие от своего ангела-хранителя?! В конце концов, ему все же придется уехать… Но пока он будет ждать, он будет часто выбегать на крыльцо, чтобы взглянуть, не едет ли Мордаунт… хотелось бы посмотреть на лицо графа де Ла Фер в этот момент… Но в конце концов граф убедит виконта, что его ожидания напрасны… Отец Антуан ничего не узнает о том, что начнется в замке Бражелон, когда виконт туда приедет… А там много событий произойдет, хотя никому из соседей о них рассказывать не станут… Мордаунту удалось не расхохотаться на всю Францию. Ему даже удалось не броситься в конюшню со всех ног, не вскочить поскорее на коня и не ускакать со всех ног, как будто он заметил засаду роялистов, подкарауливающих его. Скорее всего, это ему удалось, потому что он сам толком не знал, чего желает больше – дико смеяться или мчаться отсюда поскорей. Но все же в конюшню он вошел весьма торопливо. И опять невольно залюбовался на вороного красавца. Тот приплясывал в стойле, которое ему заметно надоело. Ни отец Антуан, ни конюхи не удивились желанию Мордаунта оказаться в седле как можно скорее. - Давненько не бегал хорошим галопом, - Мордаунт потрепал коня по шее, в то время как конюхи седлали его. - Не так уж давненько… но ему и впрямь кажется, будто это было давным-давно, - улыбнулся отец Антуан. Должно быть, он неплохо разбирался в лошадях. И ему совсем не казалась странной поспешность, с какой Мордаунт выехал из конюшни. - Мое почтение, отец Антуан! – Мордаунт помахал рукой с седла. – Не забудьте передать мое почтение господину и госпоже де Сен-Реми, а также виконту! И мои пожелания скорейшего выздоровления – мадемуазель де Лавальер! – последние слова он произносил, уже направляясь к воротам. Отцу Антуану могло показаться, что заезжий протестант просто-напросто не хочет находиться в его обществе, поэтому торопится уехать. Но кто же, получив в подарок такого чудесного коня, не захочет немедленно отправиться на верховую прогулку? За воротами можно было прибавить шагу. Конь был рад такой возможности не меньше, чем всадник. Прогулка им предстояла длинная.
Отправлено: 05.05.13 10:24. Заголовок: К вечеру Мордаунт бы..
К вечеру Мордаунт был уже далеко от Блуа. Красавец-конь промчался полдня хорошим галопом, и явно был этим доволен. В стуке копыт по дороге так и слышалось: «Наконец-то у меня умный хозяин появился, в отличие от тех, которые только мешали бегать, только я разгонюсь по-настоящему – а они уже ведут меня в стойло! Давно мечтал о такой скачке!» Побережье Ла-Манша приближалось, враги Мордаунта оставались все дальше позади. Скорее всего, они действительно не услышали его имени, пока он сидел в замке Лавальер, иначе поджидали бы его возле замка с охотничьими собаками. То, что в Бражелоне есть хорошо обученные собаки, Мордаунту сообщил виконт. И он же немедленно пожалел, что собак так мало, и он сможет порадовать гостя лишь очень скромной охотой без настоящего размаха. Мордаунт долго успокаивал виконта, что он не такой страстный любитель охоты, чтобы в честь его приезда необходимо было собирать десятки гончих, и наконец с трудом успокоил хотя бы на этот счет. Но и те собаки, которых упоминал де Бражелон, вполне смогут разорвать человека, если им дать команду. Преимущество графа де Ла Фер в том, что у себя дома он найдет, чем встретить непрошеного гостя; преимущество Мордаунта было во внезапности. И он это преимущество утратил. Шансов на победу почти не осталось. Кроме того, трудно сражаться с противником, когда приходится сражаться с приступами безудержного хохота. Мордаунт то утыкался лицом в гриву коня, то начинал оглядываться – не появился ли на пустынной дороге другой путешественник, который может принять его за сумасшедшего и начать стрелять с перепугу. И все же теперь можно посмеяться вволю! Во время обеда в замке Лавальер Мордаунт не смеялся на всю округу только потому, что надо было непрерывно следить за дверями, из которых в любую минуту могли выйти его враги, готовые к бою. Мысли о том, что вряд ли граф де Ла Фер и аббат д’Эрбле затеют стрельбу прямо здесь, в замке соседа, утешали мало - забывать об опасности в любом случае не стоило ни на мгновение. Например, отвязать охотничьих собак и подождать Мордаунта граф и аббат вполне могли. Хуже всего, что ждать они могли где угодно – в замке Бражелон, в уже известной ему тополиной роще или где-то еще… Уже во время обеда Мордаунт подумал о засаде, которая может скрываться в любой стороне – граф прекрасно знает эти края, а сам он здесь впервые. И чем дольше Мордаунт сидел в гостях, тем меньше ему нравились подобные мысли, а желание проехаться - и подальше - возрастало. Поэтому Мордаунт вздохнул с облегчением, когда домчался до Блуа и не встретил никаких неприятных сюрпризов. А отъехав немного от Блуа, он понял, что может посмеяться от души, не беспокоясь, что ему кто-то помешает... Визит в замок Бражелон откладывался на некоторое время, но сейчас время для такого визита было очень неподходящее... Да, конечно же, он не мог бы и двух шагов сделать в сторону замка Бражелон, чтобы рядом не оказался виконт. А теперь виконт примчится к графу де Ла Фер без него, и объявит, что необходимо гостеприимно встретить ангела-хранителя… что происходит в Бражелоне в эту самую минуту, Мордаунт и думать не мог. Конечно, это было бы весьма интересно узнать – но лучше бы узнать через несколько дней, когда перестанут болеть бока. Смеяться было больно, но перестать смеяться Мордаунт не мог! Несомненно, собаки уже во дворе замка, граф де Ла Фер и аббат д'Эрбле до зубов вооружены всем оружием, какое только смогли найти, слуги с дубинами рыщут по округе, высматривая, не едет ли кто в замок Бражелон, - а виконт?! Уже связан и заперт в погреб, надо полагать! Если бы граф и аббат нагрянули в замок Лавальер во время обеда, можно было бы напомнить виконту – сами обещали, сударь, меня собой закрывать от любой опасности, две минуты назад обещали, теперь исполняйте! (Представив себе эту картину, лучший наездник армии «железнобоких» забеспокоился, не свалится ли он с седла на скаку, если и дальше будет хохотать как сумасшедший. Свалиться он все же не свалился, но перестать смеяться не удалось.) А ведь виконт на самом деле мог бы его собой заслонить - от опекуна… Или наоборот – он опекуна заслонил бы собой, чтобы защитить от Мордаунта? А почему он называл своего отца опекуном? Ведь любому ясно, что сие означает, достаточно пару раз взглянуть на графа и на юного виконта, чтобы исчезли любые сомнения. Почему граф родного сына держит на положении сироты, подобранного из милости? Почему отказывает сыну в праве и воз-можности называть себя отцом? Чтобы виконт каждый день чувствовал себя тем, кто графу всем обязан? Чтобы родной сын оставался тем, до кого граф снизошел? Сам Мордаунт никогда не был в таком положении, хотя именно он и был сиротой и приемышем. И сам он, и пастор, вырастивший его, точно знали, что они не родня друг другу – но попробовал бы кто-нибудь другой назвать пастора благодетелем уличного щенка! Больше бы в дом пастора войти не смог… Пока Мордаунт думал об этом, он смог хотя бы немного отдышаться и снизить риск задохнуться. Но стоило ему набрать в грудь воздуха, его настиг новый приступ неудержимого смеха. Теперь граф и аббат несколько дней будут ожидать прибытия Мордаунта в гости. Он же действительно приглашен! Несколько дней они будут наготове, всю провинцию обыщут - ведь ангел-хранитель виконта, он же старый знакомый четверки французов, может спрятаться где угодно. Скорее всего сразу в погоню они не кинутся. А также виконт будет протестовать и помешает им немедленно броситься на поиски Мордаунта. Виконт же дал слово чести, да будет это известно графу де Ла Фер и его гостю аббату д'Эрбле! На то, чтобы скрутить виконта и посадить под домашний арест, уйдет некоторое время. Еще некоторое время будет потрачено на выяснение того, куда Мордаунт мог поехать. Если им это и подскажет кто-нибудь, кто мог видеть, как Мордаунт проезжал мимо Блуа, им все же придется его догонять. А конь у него великолепный! Даже если погоня уже несется следом, они все равно не сумеют догнать его! А ведь виконт непременно удерет из любого погреба и тоже кинется в погоню за опекуном! Быть может, это именно сейчас и происходит… А может, граф до сих пор в обмороке лежит! После торжественного сообщения, что к вечеру в гости пожалует ангел-хранитель виконта, англичанин Мордаунт! Ангел-хранитель от души пожелал графу подольше приходить в себя после такого известия и подольше начинать соображать, где верх, а где низ. А затем стены замка Бражелон начнут сотрясаться от той бури, которая начнет там бушевать! Виконт дал слово сразиться за Мордаунта с целым светом… не знал он, как скоро ему представится такая возможность! А как бы поступил виконт, если бы Мордаунт действительно сразился с графом в поединке? Кого из двоих он кинулся бы защищать? Скорее всего, он пронзил бы себя шпагой в тот момент, когда Мордаунт и де Ла Фер скрестили бы свои клинки! При этой мысли Мордаунту удалось перестать смеяться на некоторое время. Если ему не смешно, то это означает, что его бы не обрадовала смерть этого юнца… конечно же, он не желает виконту самоубийства. А ведь с него станется именно так и поступить. Если он вдруг увидит смертельную схватку своего опекуна и своего ангела-хранителя. «Когда у вас будет невеста, и вы с ней будете любить друг друга так, как я люблю Луизу…» Это было сказано так уверенно! Так можно было бы сказать: «Когда вслед за весной наступит лето…» Как будто виконту на миг открылось будущее… И ведь пожелание такого будущего было действительно приятно Мордаунту! Вот пусть теперь виконт такими же глазами посмотрит на графа де Ла Фер и спросит с безмерным удивлением, почему граф готовит оружие к приезду Мордаунта. Пусть расспросит подробно, почему Мордаунт может желать смерти графа. А граф пусть попробует ответить на эти вопросы! Ему ведь это не понравится, даже если он солжет! Скорее всего, граф нагородит лжи с три короба и будет призывать виконта прикончить Мордаунта, если тот его еще раз увидит. Вот только виконт уже дал Мордаунту немало обещаний - и как же ему теперь быть?! Или все же граф расскажет сыну правду? Посмеет ли рассказать, что когда-то у него была жена – и как граф со своей женой поступил?! А виконту не придет в голову задать те же вопросы Мордаунту? И что виконт захотел бы узнать, если бы они снова встретились? «Вы, мой ангел-хранитель, хотели убить моего отца!!! Но почему?!» Мордаунт непременно поинтересовался бы, что именно виконту рассказал его отец – или его опекун? Ведь сын называет родного отца «господином графом»… Рассказать виконту всю правду про его отца? И про свои причины желать его смерти?.. И что де Бражелон на это ответит?!.. Мордаунт вдруг обнаружил, что прекрасно понимает виконта, и это ему совсем не понравилось! (Теперь он уже совсем не смеялся некоторое время, и эта передышка была кстати, потому что живот уже не на шутку разболелся после такого безумного веселья.) Посоветовать виконту узнать все у его отца, добавив при этом, что отцу есть что скрывать от сына, и сыну следует требовать от отца рассказать всю правду? А зачем? Виконт не станет слушать никаких обвинений в адрес своего отца… как и сам Мордаунт не собирался слушать… но его мать была убита под покровом ночи в глухом лесу, тайно, без священника, а труп был выброшен в реку головорезами, желающими скрыть свое преступление! Конечно же, теперь они лгут, сваливая с больной головы на здоровую, про «преступления» его матери - но ведь они же не обратились в суд, чтобы «преступница» понесла наказание по закону! Преступников казнят открыто, без всяких тайн, среди бела дня на городской площади, после приговора судей! Так поступил и он сам один раз… А теперь убийцы расхаживают с самым благопристойным видом, нарядившись в мишуру фальшивых добродетелей и лицемерных речей… Если виконт узнает, что у его отца есть грязные тайны… но сможет ли сам Мордаунт рассказать виконту об этом убийстве?! Сможет ли произнести вслух слова, выжженные в его душе словно раскаленным железом – слова о том, что у убийц его матери должны были быть веские причины не обращаться в суд? Любой преступник имеет право быть судимым по закону – но его матери в этом было отказано! У шайки головорезов были причины для этого; и какие причины были у того, кто так и не признал его родственником - Мордаунту прекрасно известно. Дядюшка не мог добиться чужого наследства законным путем, поэтому он предпочел совершить преступление, а потом клеветать на убитую женщину, которая уже ничего не может сказать в свою защиту! Но есть суд, который не ошибается, в отличие от земного суда, и воля Господня привела дядюшку к Мордаунту в сражении! Его матери в правосудии было отказано, а отец юного виконта расхаживает с самодовольным видом. Так что Мордаунт и де Бражелон не в одинаковом положении, их истории схожи лишь в том, что они оба многого не знали о прошлом своей семьи… Мордаунт все же узнал правду, и юнцу было бы полезно узнать! Очень полезно – но сам он не сможет рассказать всю правду виконту спокойно и хладнокровно… Если только виконт его разозлит требованиями объяснить, как Мордаунт мог покушаться на жизнь его отца, вот тогда… но для этого виконту придется поехать в Англию. А его отец находится гораздо ближе… А почему граф так и не посетил замок Лавальер? Ему бы следовало принять больше участия в том, что произошло в семье ближайших соседей… Вот когда можно было бы задать несколько вопросов графу в присутствии виконта – и посмотреть, что граф ответит! Не самому Мордаунту, так сыну пришлось бы отвечать! Хотя такие вопросы следует задавать, когда поблизости нет ни охотничьих собак, ни крестьян с дубинами… Возможно, граф не выразил интереса к делам соседей именно потому, что готовился встретить Мордаунта… А если бы граф доехал до замка Лавальер, то услышал бы своими ушами слова виконта, что он был бы уже мертв, если бы не доблесть Мордаунта… Если бы де Ла Фер услышал от своего сына такое сообщение – он принял бы виконта за сумасшедшего или сам бы лишился разума?! Не хватит ли графа удар, когда он выслушает торжественную речь виконта?! Или окажется, что Мордаунт спас и графа тоже? Вот это Мордаунту уже очень не нравилось… Но не мог же он отдать девушек на растерзание! Мордаунт сразу же вспомнил залитое слезами личико маленькой девочки, утирающую кровь Марселину… Не могло быть и речи о том, чтобы поступить иначе, чем он поступил. Но де Бражелон не лгал, когда говорил, что он оказался бы в одной могиле со своей невестой. Даже кончать с собой он не стал бы – просто умер бы на месте. Но мог ли подумать Мордаунт, вступая в схватку с головорезами, что защищает он не одних только этих девушек! Мордаунт понял, что он опять смеется. Когда граф начнет заряжать все имеющиеся в доме пистолеты – не скажет ли ему виконт пару слов про желание убить спасителя своего сына? Граф не застрелится после таких слов? Или он постарается напомнить сыну, что Мордаунт ни от кого не защищал самого юного виконта? И ведь будет совершенно прав – вот только де Бражелона это не убедит. Когда господа де Ла Фер и д’Эрбле рванутся в погоню за Мордаунтом – не встанет ли виконт у них на дороге с решительным заявлением: «Только через мой труп!!!»? После такого предположения Мордаунт смеялся уже всю дорогу до побережья. Он лишь с трудом – и ненадолго - сдерживал себя в придорожных тавернах, где он почти не задерживался. Конечно, было бы замечательно наблюдать своими глазами все события, но нужно было бы ни на минуту не забывать о своей безопасности – а как о ней думать, когда из-за безудержного смеха ноги плохо держат?! Когда Мордаунт въехал в Булонь, он был уже совсем обессилен. И вряд ли он смог бы с кем-нибудь подраться. Так что следовало порадоваться, что он доехал до берега моря живой и невредимый, а корабль из Англии его уже поджидал. На корабле нашлось место и для коня, которого Мордаунт теперь ни за что не оставил бы во Франции. Шкипер заверил, что ему случалось в свое время и лошадьми торговать, так что он все знает, что к чему, пусть даже такой замечательной лошадки он отродясь не видывал. Из последних сил Мордаунт присмотрел за тем, как устроили коня и сколько запасли в дорогу сена. Затем отправился поскорее в отведенную ему шкипером каюту – чтобы свалиться на кровать - и хохотать до изнеможения, хохотать все время предстоящего плавания, хохотать до самого Лондона! Может быть, к концу плавания ему все же удастся перестать смеяться... По крайней мере, Мордаунт на это надеялся. Некому рассказать ему о том, как же развернулись события в замке Бражелон… Но если бы кто-то рассказал – тогда Мордаунт, скорее всего, катался бы со смеху целую неделю! А в Лондоне ему останется только напиться до бесчувствия… Когда-нибудь он еще приедет во Францию… когда придумает, что делать. И если здесь он опять повстречает виконта – невозможно и догадаться, что тот выкинет. Кинется драться с Мордаунтом? Тогда его можно будет аккуратно связать и поговорить немного о том, что от него скрывает его отец… Но в ближайшие дни ничего подобного не случится. Еще неизвестно, сколько продлится сумасшествие, которое творится сейчас в замке Бражелон – но быстро оно не закончится. Скорее всего, это сумасшествие и сейчас продолжается. Господа мушкетеры сначала оставили его сиротой, затем они жаждали крови самого Мордаунта, а теперь признают его виновным в том, что юный виконт потерял рассудок. И как же теперь они будут виконта лечить?! Как они сами сумеют прийти в себя, когда де Бражелон сообщит, что дал слово сразиться с целым светом, если Мордаунту будет угрожать опасность?! Корабль отчалил. Если погоня за Мордаунтом все-таки была, то теперь французам придется отправиться в Англию. А вдруг они так разозлятся на негодяя, посмевшего спасать юных девиц, что отправятся туда?.. Теперь Мордаунт уже и смеяться не мог – не было сил. Плеск волн за окном убаюкивал его… Погода была прекрасная, корабль покачивался на волнах, Франция оставалась все дальше за кормой, Англия приближалась, Мордаунт дремал так безмятежно, как ему не случалось уже несколько месяцев…
Отправлено: 05.05.13 12:13. Заголовок: Думали-думали, как у..
Думали-думали, как усадить за общий стол этих двух антагонистов - и только Элен придумала! Так неожиданно - и так смешно, что невозможно без смеха ни читать впервые, ни перечитывать! Спасибо!
Все даты в формате GMT
-2 час. Хитов сегодня: 7
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
