Отправлено: 05.05.13 09:30. Заголовок: Те, кто скрываются в тени

Фанфик про второе замужество миледи.
И миледи невиновна в смерти второго мужа.

 Отправлено: 05.05.13 09:30. Заголовок: - Я надеюсь, дорогая..

- Я надеюсь, дорогая баронесса, в следующем сезоне вы также будете украшением наших балов, - непринужденный наклон к руке, жаркий поцелуй, губы скользят по пальцам, не торопясь оторваться. В ответ – улыбка, изящно изогнувшая линию губ:
- О да, непременно… К моему большому сожалению, ваша светлость, это произойдет не раньше нашего возвращения из поместья. Но мой муж не забудет своих обязанностей в палате лордов, можете не сомневаться.
Фигура, склонившаяся к руке, криво изогнулась в сторону, так что выпрямиться получилось не сразу.
- Ваш муж способен думать о своих обязанностях после женитьбы на вас? – страстная улыбка тоже слегка скособочилась, но тон остался таким же галантным. – Почему бы не предоставить всю скуку государственных забот ко-ролю…
- Ах, милорд Бекингэм, я бы ревновала мужа к его обязанностям, если бы не восхищалась так сильно его умом, который, несомненно, король оценит по достоинству, - и озорная улыбка, полуприкрытая веером. – Да вот и он сам… Друг мой, милорд только что пожелал нам приятно провести лето в поместье, после чего он с нетерпением ожидает нас в Лондоне.
Улыбка герцога стала совсем кислой, но все же он весьма вежливо попрощался с молодой четой. Когда карета отъехала, сидящие в ней супруги глянули друг на друга и одновременно рассмеялись.
- Наш герцог так уверен, что все женщины мира непременно обязаны влюбиться в него, как только он соизволит перед ними явиться?
- После разговора со мной ему придется в этом усомниться… Роберт, вы же не ревнуете? – спросила жена, уже не улыбаясь.
- У меня нет повода для ревности. Если бы было иначе, я вызвал бы герцога на дуэль, - ответил Роберт так невозмутимо, как будто говорил о погоде.
- Дуэль? Из-за меня? С ним? Рискованно, он ведь способен на любой подвох…
- Душа моя, вы напрасно волнуетесь, - так же спокойно ответил Роберт. – Ради вас я готов был бы сразиться с целым светом. Но мне незачем это делать, поскольку вы моя жена. И я доверяю своей жене настолько же, насколько восхищаюсь ее красотой. Поэтому я доверил вам самой поставить на место этого самоуверенного наглеца. Вы великолепно с этим справились. А то, что многие другие мужчины готовы пасть к ногам моей жены, едва ее увидев, не может огорчать меня, и уж конечно, не может огорчать вас, - женщина снова улыбнулась. – Я еще не встретил мужчину, к которому мог бы вас ревновать, Шарлотта, - добавил муж, целуя ее руку.
- Не знаю, есть ли такой мужчина на свете, - прошептала Шарлотта. Ей странно и непривычно было ощущать себя слабой женщиной - ей, столько раз твердившей себе, что величайшая в мире глупость – полагаться на кого-то, кроме себя. Но в человеке, сидевшем рядом, была спокойная сила, которая и пугала, и завораживала, и веселила ее. Ощущение этой силы рядом кружило ей голову, подобно легкому вину. Что таится в этом твердом взгляде, что она одновременно чувствует себя и на краю пропасти, и в самом надежном убежище на свете?! – Но все же хорошо, что мы никого не будем видеть ближайшие месяцы.
- Вам уже надоел ваш успех в свете? – поддразнил жену Роберт.
- Просто я надеюсь, что когда-нибудь нас перестанут беспокоить те, кто завидуют вам из-за меня, но предпочитают напоминать вам, что вы женились на девушке без состояния. Иногда мне кажется, что такой момент уже никогда не наступит…
- Вы говорите про моего брата?
- О нет, совсем нет. Ваш брат вам не завидует, и уж его никак нельзя причислить к тем, кто восхищается моей красотой. Я буду рада, если ваш брат будет нас навещать в вашем поместье, но, боюсь, он предпочтет общество герцога…
- Понимаете, Шарлотта, - Роберт продолжал весело улыбаться, но в его голосе появились смущенные нотки, - мой младший брат никогда не пользовался большим успехом у женщин, особенно у тех ослепительных красавиц, которыми еще недавно любовался весь Лондон, пока вы их всех не затмили…
Теперь уже Шарлотта рассмеялась – звонко и задорно.
- Скажите прямо, Роберт, девушки всегда предпочитали ваше общество! И те девушки, за которыми ваш брат пытался ухаживать, смотрели только на вас! – Она откинулась назад, на спинку сиденья кареты, с немного хмельным выражением лица, как будто в голову ей ударило вино, выпитое на балу. Она не знала, кружит ли ей голову вино или безудержное веселье, неожиданное для нее самой, какого она никогда прежде не испытывала. – Я также еще не видела женщины, к которой могла бы вас ревновать! Лондонским красавицам придется привыкнуть к тому, что вы женаты, так что скоро кто-нибудь из них обратит внимание и на вашего брата тоже, поскольку вас рядом не бу-дет, и это их немного утешит!
- Да и ему самому пора привыкать к тому, что старшего брата нет рядом, что у меня семья, - Роберт счастливым взглядом скользнул по фигуре жены. – Если он иногда и высказывает недовольство во время визитов к нам, то лишь по этой причине – теперь я не могу уделять ему столько внимания, сколько уделял раньше. Да, он долго привыкает к новой семейной обстановке - и все же он привыкнет, и тогда его хмурость исчезнет без следа. Да, Шарлотта, вы хотели сказать, что он всю жизнь крутился то вокруг нашего отца, то вокруг меня, а теперь, к большому сожалению, начинает крутиться вокруг герцога. Но если я был ему другом – старшим и сильным – то Бекингэм могуществен и богат… Не превратился бы мой маленький братик в очередного герцогского подхалима… Перед отьездом я поговорю с ним об этом.
- Вы хотите запретить ему наносить герцогу визиты?
- Ничего запрещать я не буду, но я знаю, как нужно разговаривать с младшим братом. Я так поговорю с ним, что он сам перестанет появляться возле Бекингэма.
- Вы не сможете всю жизнь опекать его, Роберт. Но я не сомневаюсь, он по-прежнему будет обращаться к вам за советом по любому поводу. Хорошо еще, что он научился сам решать по утрам, какого цвета камзол ему надеть…
- Вы смеетесь, Шарлотта, а ведь так оно и было, когда мы были детьми. Он всегда так волновался, так боялся моего неодобрения… Но все же это было детство, и оно закончилось.
- Значит, он приедет навестить нас, можно не сомневаться. А поскольку депутаты разъезжаются медленно и неохотно, мы соберемся всей семьей еще до отъезда.
- Никто не торопится закончить работу палат – кроме короля, пожалуй - поэтому я, возможно, отвезу вас, а сам вернусь в Лондон на неделю-другую…
- Роберт, даже и не думайте! Мы поедем вместе, даже если отъезд придется отложить. И если во время нашего отдыха нас потревожат, и вам придется отлучиться, мы отправимся в Лондон вместе.
- А кто же останется хозяйкой поместья в мое отсутствие?
Разгорелась веселая перепалка. Карета катила дальше и дальше по улицам вечернего Лондона.

 Отправлено: 05.05.13 09:32. Заголовок: Герцог, поскрипывая ..

Герцог, поскрипывая зубами, провожал взглядом карету. За спиной его возникла смутная фигура.
- Милорд, вы недовольны поведением этого человека в парламенте?
- У меня много причин для недовольства, - процедил Бекингэм. – Да, лорд Винтер красноречив, палата лордов глупеет в его присутствии… но король еще скажет свое слово!
- Этот человек в открытую смеется над трактатами короля о божественном происхождении монархии…
- Он просто глупец, хотя и воображает себя знатоком изящной словесности!
- А если к его неуважению к дарованиям короля прибавить его отказ посещать англиканскую церковь даже по праздникам? У меня есть сведения, что он заявлял, будто готов заплатить штраф хоть десять раз, но молитвы возносить он будет в одной только католической церкви и ни в какой другой…
- Так пусть платит штрафы в казну почаще! Если уж ему так угодно быть католиком, да еще и католиком набожным… - Настроение герцога заметно улучшилось. – Если он так пламенно верует, что даже формальности соблюдать не хочет, то хорошо было бы, если бы его на этом почаще замечали и почаще проверяли его готовность за это платить… Католики – это не пуритане, к счастью. Наш лорд Винтер глуп, но, к счастью, не настолько, чтобы быть приверженцем одной из этих сект. – Герцог выглядел все более и более довольным. – Его высказывания насчет «попыток короля изображать Папу Римского, не являясь при этом духовным лицом» были бы возмутительны, но этот чудак, как ни странно, по-настоящему почитает Папу… Все-таки его величество стремится окоротить прежде всего сектантов, а не поклонников римской веры, и именно католичка станет женой наследника престола, как бы ни возмущались эти своевольные олухи в парламенте. А главное - католики иногда бывают полезны для королевской казны, иногда даже очень полезны…
- Будет сделано, ваша светлость…
Фигура, остававшаяся за спиной герцога в течение всего разговора, окончательно растворилась в тени ближайшей статуи.

 Отправлено: 05.05.13 09:33. Заголовок: Вопрос о женитьбе пр..

Вопрос о женитьбе принца Уэльского был действительно решен в ближайшие месяцы, и его невестой стала именно католичка. Лорд Винтер и его жена услышали эту новость, когда лето уже приближалось к концу.
- Французская принцесса, возможно, станет удачной партией, - задумчиво произнес Роберт, прислоняясь к перилам беседки, затерянной среди парковой зелени. Эта беседка была одним из любимых уголков супружеской пары во время их пребывания в родовом поместье Роберта. – Слава Господу, это не испанская инфанта. Конечно, женитьба принца на ней и не могла состояться, но даже сами переговоры, словно имеющие целью оскорбить всю Англию… В нынешней обстановке брак наследника с католичкой, пусть она и не испанка, не понравится многим…
- Но вы-то не можете быть недовольны, Роберт, - улыбнулась Шарлотта, сидевшая за столиком посреди беседки. – Вы же сами хотели, чтобы Англия не оказывала поддержки французским протестантам. По крайней мере, это ваше желание, скорее всего, сбудется. Теперь гугенотам не придется на многое рассчитывать.
- Дорогая, я возражал против помощи французам не потому, что я так уж сильно не люблю протестантов, а лишь потому, что в этом случае английские деньги будут растрачены зря. Гугеноты будут что-то обещать, присвоят все, что им смогут предложить протестанты других государств – и всех надуют. А если не всех, то нашего короля - несомненно. Казалось бы, он и сам прекрасно умеет вертеться, обещать все, что угодно, когда ему нужны субсидии, и нарушать все свои обещания, как только он эти субсидии получит - но во Франции протестантов много, и они далеко, до них не дотянешься. А они все свои невыполненные обязательства будут объяснять тем, как их жестоко притесняют во Франции, и Англия не выиграет ничего, кроме горьких жалоб гугенотов. Англичане же – здесь, рядом, и нашему королю их обманывать проще. Да, я буду снова и снова благодарить Бога, что наша будущая королева – француженка, а не испанка. Но ведь еще весной в парламенте король направо и налево раздавал обещания, что не будет решать этот вопрос без ведома палат – и вот он уже поступил наоборот. Дает слово сегодня, чтобы завтра его нарушить! Эти Стюарты как были, так и остались тупыми шотландскими баронами, едва-едва способными поддержать порядок в своей наследной вотчине – а они развалились на английском троне, как вороватые торгаши на породистой лошади, что досталась им обманным путем, отчего они тут же возомнили себя знатоками лошадиных пород...
- Роберт, - Шарлотта разливала по кубкам легкое вино из графина, – я надеюсь, в палате лордов вы таких речей не произносите? – она поставила полный кубок на столик с нарочито громким стуком.
- Ангел мой, я знаю, какие вольности следует говорить лордам, а какие – своей семье. В этом парке нас могут услышать только те слуги, которым я полностью доверяю.
- И они умеют ценить ваше доверие. – Шарлотта на мгновение улыбнулась, но улыбка тут же пропала с ее лица. – Роберт, вы же знаете, что Яков Первый стал королем Англии совсем не обманным путем.
- И все же Англия – не по плечу Стюартам! Никому из них она не по плечу! Право же, ее величество Елизавета могла бы найти наследника получше.
- Возможно, и не могла.
- Тем хуже для Англии, - Роберт хмурился все больше и больше. – Теперь французской принцессе не дождаться теплого приема от англичан, и будущая королева не сможет почувствовать себя здесь как дома. По причине наглости, с какой ее будущий свекор лжет своим подданным на каждом шагу! Если бы она хотя бы догадалась держаться скромно и не привлекать внимания к тому, что она католичка… - Он подошел к столику, чтобы взять кубок с вином, но садиться не торопился, а продолжал прохаживаться по просторной беседке, прихлебывая вино из кубка.
- Как поступаете и вы сами, Роберт? В этом поместье половина слуг – пуритане…
- Главное – чтобы здесь не было англикан! – решительно взмахнул рукой Роберт. – Писание велит признавать только небесного Бога и лишь ему одному поклоняться! Да-да, мой ангел, я читал Библию, и читал, конечно же, на латыни. Но в стране, где даже подмастерья изучают Писание, лорд не может и не должен быть невеждой, не помнящим даже вторую заповедь – не сотвори кумира! А наш шотландский барон, вырядившийся английским королем, мнит себя заместителем Христа, хотя можно ли его назвать христианином после его трактатов или после его попыток поучать нас в парламенте, будто бы короли не только восседают на троне, но по установлению Бога являются богами…
- А вы его выставляете не то идолопоклонником, не то богоотступником и изменником христианской веры перед другими лордами! Думаете, мне об этом ничего не известно? Конечно, в парламенте вы находите выражения более осторожные и вежливые, хотя некоторым и такие ваши речи кажутся чересчур вольными! Но ваши разговоры в более узком кругу, среди ваших друзей-католиков… иногда просто среди лондонских аристократов! Не успокаивайте меня, что за пределами домов ваших друзей вы позволяете себе лишь тонкие намеки! Ваши намеки слишком многим запоминаются.
- Настоящий христианин не станет писать трактатов по демонологии иначе, как если он ведом желанием послужить вере и церкви. Это подобает духовным лицам и ученым богословам, вооруженным соответствующими знаниями и выходящим на бой с адскими силами во всеоружии. Прочим лучше не приближаться к бездне погибели… Когда люди, подобные нашему нынешнему королю, начинают говорить или писать о демонологии, это действует на них, как дрянное вино – на выпивох в дешевых тавернах. Но если обычный человек рискует только своей душой, то король может целую страну завлечь в бездну несчастий!
- Еще немного, и вы начнете убеждать ваших друзей, будто король продал душу дьяволу!
- Душа моя, на что хватит ума у вас, не хватит ума у короля и Бекингэма вместе взятых. Им известно лишь то, что я говорил в парламенте, и не более. Поверьте, я не стал бы лгать только затем, чтобы вас успокоить. Мои друзья знакомы кое с кем во дворце…
- Вы начали упоминать идолопоклонство, как будто вы не католик, а самый строгий пуританин!
- Христианам должно верить в Бога, а не в богов. Кто верует иначе – тот не христианин, дорогая моя. А наш шотландский барон поклоняется идолу - самому себе. Только это и мешает ему поклониться отцу лжи, при всей его болезненной слабости к демонологии. Ближайшее будущее не сулит Англии ничего хорошего!
- Поэтому вы спокойно относитесь к протестантам и берете их в услужение? И, будучи католиком, предпочитаете, чтобы королевой стала протестантка? Такой исход обнадеживает вас больше, чем нынешняя обстановка во дворце?
- Многие пуритане честно веруют, и мне трудно отказать им в уважении. А теперь они обмануты королем в очередной раз, и они будут возмущены гораздо сильнее, чем я… - Он отхлебнул еще вина из кубка. - Если пуританин – хороший и честный слуга, я не стану обращать его, я же не миссионер. Никто не рвется разбивать статуи святых в моей часовне. – При этом его взгляд невольно скользнул в сторону, где была расположена упомянутая часовня, хотя из беседки была видна только зеленая стена парковых деревьев. – Не все называют меня «папистом, злоумышляющим против помощи братьям по вере», но есть и такие. И пусть говорят… не стану же я объяснять всему Лондону, почему я радуюсь, что Бог до сих пор сохранял Англию от того, что творится на континенте. Не только французским протестантам – никому из них мы не должны оказывать серьезного содействия! Просто потому, что в последний момент непременно окажется, что Англия не выиграла абсолютно ничего! Англия даже проиграет, если великого полководца и адмирала начнет изображать этот расфуфыренный павлин…
- Я не сомневаюсь, вы говорите о Бекингэме. Но я впервые слышу, чтобы вы отзывались о нем настолько резко, - Шарлотта встала из-за столика. – Роберт, вы вслед за вашими слугами-пуританами начали осыпать герцога всеми известными им проклятиями? Или вы все же припомнили, как он расточал комплименты мне? Вам ли не знать, что наш герцог всегда готов прилипнуть к какой угодно юбке, которая попадется ему на глаза…
- Когда он свободен от своих обязанностей у короля? – усмехнулся Роберт. – Послушайте, Шарлотта… я, кажется, не рассказывал вам, что этот… не буду употреблять некоторых слов в вашем присутствии… этот выскочка, лакей в герцогской мантии, хотел соблазнить меня на содомский грех?
- Нет!!!
- Чуть больше года назад, еще до нашей женитьбы…
- Он… он вам предлагал… или только намекал?.. Он… пытался вас обнять?
- Да вы ревнуете, Шарлотта!
- Какая ревность! – поморщилась Шарлотта. – Герцог и король, и страсть короля – это слишком давно всем известно. А также наследник престола и герцог – даже это уже не новость. Но я никогда и подумать не могла, что это может коснуться нас с вами! Его светлость всегда был слишком высокого мнения насчет собственной неотразимости, а подобные типы неприятны лю-бой умной женщине, поэтому Бекингэм обречен на окружение лишь тех, кто желает получить от него какие-либо выгоды… но то, что он мог воспылать страстью к вам… какая мерзость! Мне кажется, теперь я не смогу и посмотреть на герцога, не почувствовав желания вымыть руки!
- Конечно же, это был лишь легкий намек, но не понять мог только ребенок… его голос и его липкие глазки, скользившие по мне… Я едва успел протянуть руку к шпаге, как этот масляный взгляд переполнился таким страхом, какого я не видел и у курицы, которую волокут на кухню. Он перепугался так, что не мог даже завизжать. Зато с какой резвостью метнулся к своей карете, как умчался – как будто за ним гнался целый полк испанцев! Никто не обратил внимания, потому что бал закончился, и все гости уже разъезжались…
- А я слышала, что до нашего знакомства вы не были большим любителем балов, - вставила Шарлотта.
- Бывал время от времени, не так уж редко я там и бывал… Так вот, после этого случая нашей королевской подстилке взбрело в голову заболеть и запереться в своем дворце на месяц. А затем они с принцем Карлом поспешили за море – прокатиться в Париж, а потом в Мадрид, попросить руки инфанты для принца… месяцев восемь не были в Англии… Конечно, не я послужил причиной для этой увеселительной прогулки; конечно же, таково было желание принца - но наш герцог с радостью ухватился за такую возможность, и домой совсем не торопился. Какой мудрой женщиной была королева Елизавета – жаловала государственные должности только тем своим любовникам, у которых были к тому способности! А тех, кто умом не блистал, она одаривала лишь своей любовью. Увы, от нынешнего монарха такого ожидать не приходится, и наследник не внушает мне радужных надежд…
- Роберт, вы заметили, что я тревожусь за вас, и пытаетесь увести разговор от причины моей тревоги! Вы сделали движение к шпаге? И вы думаете, что герцог об этом забыл?!
- Он больше не оказывал мне особого внимания, - легкомысленно улыбнулся Роберт. – Должно быть, как только узнал, что вы теперь – моя жена, забыл обо всем на свете, кроме тщетных надежд, теперь уже связанных с вами… - Допив вино, он поставил кубок на столик. - Когда они с принцем вернулись из Испании, мы с вами уже были женаты. Наш придворный шут забыл про свой… интерес к моей персоне, как будто его никогда и не было. Он уделял внимание только вам, но хотя бы границы приличий он не переступал до сих пор. А то, что его внимание оставалось без ответа, могло его разозлить ненадолго, но он и это тоже забывал очень быстро, поскольку его есть кому утешить… если не сам король, то множество придворных дам…
- Хватит притворяться! – топнула ножкой Шарлотта. – Он до сих пор не пытался устроить вам никаких неприятностей?
- Через две недели после его отъезда в Мадрид парочка грабителей совершила ошибку, роковую для себя. Скорее всего, это простое совпадение.
- Конечно же, доказать ничего нельзя… Роберт, вы опять смеетесь? Вы смеетесь над опасностью? Или вы смеетесь над моими тревогами?
- Ангел мой, я впервые вижу вас столь обеспокоенной, - серьезно ответил Роберт, целуя прядь волос, выбившуюся из ее прически. – Поверьте, этот раззолоченный олух того не стоит. Он ничего не способен довести до конца. В гневе он может быть страшен… на словах! И ненадолго!
- Если вы один из лучших фехтовальщиков Лондона, или, может быть, всей Англии – это еще не значит, что с вами не может случиться ничего плохого!
- Дорогая, я не настолько беспечен, как думают некоторые. Как думаете вы – или тот же худородный Вильерс. Я не хожу один там, где можно встретить целую банду грабителей.
- Разве опасность может исходить только от наемных убийц? Вы хотя бы подумали, что сделал бы король, если бы вы бросили герцогу настоящий вызов?
- Если бы я заколол его! – Взгляд Роберта стал настолько жестким, что Шарлотта, уверенная, что она его прекрасно знает, была поражена. – Конечно, я прекрасно знаю, что казнокрадство в Англии не закончится с его смертью - хотя, видит Бог, он один обходится Англии дороже, чем десяток казнокрадов помельче! – да, я знаю, что его смерть не спасет Англию и не приведет к тому, что отныне нашими министрами будут одни лишь умные и порядочные люди. Но иногда у меня просто руки чешутся раздавить эту пиявку…
…и немедленно отправиться в Тауэр либо на плаху! – закончила Шарлотта.
- Честная дуэль, при свидетелях и секундантах…
- Роберт, вы опять смеетесь! Теперь я вижу, что вы и в самом деле готовы играть с огнем – и смеяться при этом! Вы как ребенок, играющий с заряженным пистолетом! Никакие условия, никакие секунданты не помогут!.. Как будто вы сами не знаете!
- Если меня арестуют после того, как я прикончу Бекингэма и выпущу из него потроха, весь Лондон кинется на штурм Тауэра, и король будет вынужден освободить меня…. Шарлотта! – Роберт обнял ее за талию. – Ради вас я обещаю быть благоразумнее в дальнейшем. Если только счастливый случай сам не свалится мне в руки… Ладно, я обещаю забыть о подобной возможно-сти и думать только о вас!.. Шарлотта, да что с вами?! Вы же никогда не падаете в обморок, и вдруг… Только потому, что я предположил… Я еще никого не вызывал… - Она повисла на его руках, обнимающих ее, упираясь лбом в его плечо.
- Шарлотта, вы… вы слышите меня?
- Да, Роберт, слышу… это не обморок, просто голова закружилась…
- Опять? - Роберт бережно усадил жену поближе к выходу из беседки. Сел рядом, не выпуская ее из своих объятий. – Одни и те же признаки, все чаще и чаще… вы разве не замечаете?..
- Слишком часто, чтобы это можно было считать совпадением, - Шарлотта положила голову ему на плечо. Ее волосы еще большое зазолотились под лучом летнего солнца, нашедшим путь в беседку среди крон окружавших ее деревьев. – Я уже почти не сомневаюсь…
- Что Бог даровал нам… Теперь я уж точно забуду обо всех государственных заботах и о Стюартах вместе с их фаворитами… Прошу прощения. Я о них уже забыл. Пусть этот шотландец ссорится с парламентом или совсем не созывает парламент – мне будет только спокойнее. Нам будет спокойнее. Вам с малышом…
- Еще неделя или две, и мы будем знать точно, - прошептала Шарлотта.
- А я уже уверен, что новость будет самая радостная…
Последние сомнения супругов рассеялись быстро.

 Отправлено: 05.05.13 09:35. Заголовок: Как только новость п..

Как только новость подтвердилась окончательно, Роберт действительно забыл о политике и обо всех трениях парламента с королем. Он не желал помнить ни о чем, кроме семейных забот и здоровья Шарлотты.
Супруги теперь почти постоянно жили все в том же поместье. Время от времени навещали Лондон, чтобы провести там недельку. Но быстро оставляли столицу, чтобы еще пару месяцев прожить в уединении.
Шарлотта очень скоро начала уверять, что не может войти в то крыло лондонского особняка, где по стенам была развешена коллекция старинного оружия, без того, чтобы ребенок не начал энергично шевелиться.
- У нас будет мальчик. Воин или полководец – уже сейчас интересуется оружием.
- Роберт, я понимаю, что вы довольны, но я была бы рада, если бы он просто продолжил пополнять вашу драгоценную коллекцию. Ах да, я забыла! - спохватилась Шарлотта, в ее глазах засияло торжество. - Теперь я и в «Глобусе» не могу смотреть спектакли – он мне покоя не дает. Это внушает мне надежды.
- Мне не верится, что он будет актером. Или вы хотели бы, что он стал драматургом?
- Пусть лучше он будет ценителем. Вы с ним вместе увеличите вашу библиотеку.
- Ангел мой, сегодня я нашел наконец новых певчих для нашей сельской часовни. Не пройдет и недели, как они порадуют вас. Уверен, что порадуют. Вам сейчас нужно почаще слушать хорошую музыку, и эти певчие приложат все усилия, чтобы доставить вам радость, я в этом уверен.
- Если не доставят, всех немедленно выгоню!
- Шарлотта, не капризничайте…
- Сейчас я имею право покапризничать.
Но все капризы прекратились, как только супруги в очередной раз вернулись в поместье, чтобы провести там зиму. Певчие действительно были великолепны. Они также знали немало светских песен, которые исполняли для супругов уже не в часовне, а в гостиной.
- Зимой я буду часто приглашать их в наши комнаты. Если только вы не боитесь, Роберт, что половина ваших слуг разбежится.
- Не разбегутся. Присмотрят дальний уголок и будут петь там свои псалмы. Тихонько, чтобы нам не мешать.
- Ваш брат все реже и реже нас навещает… Он действительно перестал выражать неудовольствие вашей женитьбой?
- Я давно уже не замечал никакого неудовольствия, даже когда мы с ним беседуем наедине. Но такие беседы в самом деле становятся редкими…
- Быть может, он тоже собрался жениться?
- Понимаете, Шарлотта, - Роберт смущенно улыбнулся, - когда мы росли, я очень быстро обучался и фехтованию, и верховой езде, и многому другому… Учителя часто хвалили меня…
- …потому что вы всегда все схватывали на лету. За что бы вы ни брались, справлялись без труда. Как с этими вашими норовистыми лошадьми, на которых вы гарцуете, чтобы лишний раз покрасоваться передо мной.
- Шарлотта, вы же сами видели, как быстро лошади перестают упрямиться, когда я пытаюсь найти к ним подход. Лошади ничуть не глупее людей, они чувствуют седока не хуже, чем хороший наездник чувствует коня, а мне про лошадей известно достаточно. Ангел мой, наши совместные верховые прогулки прерваны на некоторое время, но это время будет совсем недолгим. И не так уж много времени пройдет до того момента, когда мы посадим нашего мальчика на его первую лошадку… Но я говорил про моего младшего брата… Он очень редко пробовал подражать моим успехам. Он всегда следовал за мной, но был таким робким… иногда пробовал повторить то, что у меня так легко получалось, будь то прием со шпагой или стрельба из пистолета или прыжок на коне через высокую изгородь… так восхищался мною, был так мне предан… всегда прятался за старшего брата-защитника…
- Вы были талантливым юношей, а он всегда стоял в вашей тени.
- Беда в том, что мне казалось, будто все дело в том, что он маленький. Я чувствовал себя намного старше и сильнее его и был уверен – когда ему будет столько лет, сколько мне сейчас, он сможет все, что могу и я. Я успокаивал его - подрастешь, и все получится… А он привык к роли младшего и слабого братца, за которого беспокоится вся семья. Я слишком поздно это заметил…
- Роберт, ему очень уютно стоять за вашей спиной. Даже самые известные лондонские задиры так боятся в вашем присутствии показать ему то неуважение, которое к нему испытывают – да вы же сами знаете, что его мало уважают в обществе! – они так привыкли опасаться вас, что его не задевают даже сейчас, когда вас нет с ним рядом. Вы блещете остроумием в палате лордов, и он так гордится, словно сам чего-то добился. А если у вас случаются небольшие неприятности из-за вашей привычки вольно выражаться или из-за вашей преданности католической вере, ваш брат всегда оказывается где-то в стороне… Может, поэтому и не заезжает к нам… Прошу, не сердитесь на меня за эти слова! Но если вы вините себя в том, что в детстве так сильно затмевали его, и поэтому он вырос трусом, то это совершенно напрасно, уверяю вас! Поверьте, ему очень удобно быть вашим маленьким глупеньким братом! Вы пытаетесь винить учителей или самого себя, вы мчитесь к нему, как только ему вздумается пожаловаться на какие-нибудь пустяковые неурядицы – и он знает, что вы окажетесь рядом, как только ему что-то не понравится. Он прекрасно это знает, и он вполне доволен. Вы постоянно рветесь неведомо куда, а он – лишь к обеденному столу и бутылке хорошего бургундского… Простите, если мои слова вам неприятны, но вы все это сами прекрасно знаете. И все же после каждого его визита к нам вы ворчите про учителей фехтования либо про учителей истории либо про самого себя. Вы напрасно беспокоитесь насчет того, что когда-то давно вы что-то сделали не так…
- Пара жестоких слов – и вот он уже чувствует себя ни на что не годным, перестает интересоваться чем-либо, кроме хорошего бургундского…
- И вы можете вспомнить эту пару слов?
- Хотел бы я знать сейчас, когда мы все совершили эту ошибку…
- Боже мой, Роберт! Никто не совершал ошибки! Либо ошибка ваших родителей и вас самих была в том, что вы слишком заботливо опекали и утешали его – того, кому Бог не дал ни вашего ума, ни вашей смелости, ни прочих ваших талантов. Если что-то и оказалось для него губительным, то чрезмерные попытки старших помочь и поддержать. Мне иногда кажется, что вы бы охотно уступили ему часть своего мастерства с оружием и лошадьми, если бы это было возможно. Но он не так уж и несчастен, оставаясь вашей бледной тенью.
- С некоторых пор моя тень все реже следует за мною…
- Возможно, для него это будет лучше. Если что-то может оказаться полезным для него – это избавление от ваших попыток его оберегать. Вы же надеялись, что он научится обходиться без вашей опеки. Или вы боитесь, что этого никогда не произойдет?
- Я сам не знаю, чего опасаюсь… Раньше я никогда не оставлял его одного так надолго, но должно же это было когда-нибудь случиться … Если он действительно намерен всю жизнь изображать мою свиту, то я просто не знаю что делать… Надеюсь, он и впрямь набрался храбрости за последние месяцы, и поэтому не прибегает ко мне… Должны же у него когда-нибудь появиться его собственные друзья, не мои – мои друзья вежливо принимают его в свое общество ради меня…
- Если у него случится хотя бы маленькая неудача, он сразу же прибежит к вам, не сомневайтесь!
- Шарлотта, простите, что я вас беспокою своими глупыми страхами сейчас, когда я должен забыть обо всех людях, кроме вас и малыша.
- Никто другой не мог бы хранить меня от бед лучше, чем вы…
Роберт вдруг бросил на жену быстрый взгляд, в котором скрывалось что-то непонятное. Шарлотта откинулась в кресле, не зная, что сказать, и уже не впервые подумала – так ли хорошо она его знает, как ей обычно кажется? Какой сюрприз он ей сейчас преподнесет? Но муж уже направился к клавесину, улыбаясь хорошо знакомой Шарлотте улыбкой:
- А вот к музыке мой брат совсем не проявлял интереса и никогда не завидовал мне… Даже не слушал мою игру, и сам учиться не желал. Надеюсь, мой ангел, мне удастся развлечь вас, вы-то понимаете в музыке больше, чем он, бедняга…

 Отправлено: 05.05.13 09:37. Заголовок: Ребенок появился на ..

Ребенок появился на свет ранней весной. А затем не прошло и месяца, как по всей Англии разнеслись известия о смерти короля. Но Роберт не обнаружил большого интереса к этим новостям:
- Чуть раньше или чуть позже… в любом случае недолго пришлось бы ждать коронации принца Карла. И совершенно ясно, что ничего хорошего для Англии это не означает…
Но казалось, Роберт действительно забыл обо всем на свете, кроме жены и ребенка. Он почти не ездил в Лондон, а если ему все же приходилось отлучиться, он возвращался в поместье при первой же возможности, изматывая своих лучших лошадей.
- В доме хватает прислуги, - смеялась Шарлотта. – А женской прислуги вокруг мальчика столько, что я скоро начну вас ревновать к какой-нибудь из этих девчонок, и тогда берегитесь!
- В моем присутствии прислуга сразу начинает быстрее поворачиваться.
- Вам так кажется.
- Нет, не кажется. А вот вам следует отдыхать побольше.
- Скажите уж сразу, что в Лондоне случилось что-то, вызвавшее ваше неудовольствие.
- Вы все замечаете… Я еще не надоел вам своими речами о политике и о бедах Англии?
- Наоборот, вы слишком давно не произносили таких речей в моем присутствии. Если так будет продолжаться, я подумаю, что вы наговорили дерзостей молодому королю и скрываете это от меня!
- Душа моя, на сей раз я был тише воды и ниже травы в парламенте - в первом парламенте, созванным нашим молодым королем. Поверьте, дерзостей ему наговорили без меня!
- На месте короля я бы не доверяла вашей внезапной скромности!
- Конечно, у вас хватило бы ума не доверять мне, дорогая. А вот у Карла Первого на это ума не хватает. К тому же он слишком занят теми депутатами, которые вслух говорят о «корабле, у которого слишком большая течь» и требуют отставки Бекингэма. Карл только что короновался, и у него была замечательная возможность отдалить свою персону от всех ошибок отца, красиво отойти в сторону от всех его злоупотреблений, просто отправив герцога в отставку. Никто бы не отнял у Бекингэма его дворцов и бриллиантов, никто бы не мешал ему развлекаться с мужчинами и женщинами – слава Богу, королева Генриэтта имеет сильное влияние на короля, и если кто-либо сумеет заставить его забыть про эти противоестественные забавы, то это она, хотя ей может потребоваться время! – наш герцог-содомит просто оставил бы пост министра по морским делам! Пусть бы он ублажал в спальне коронованных особ и получал от них богатые дары, лишь бы он не лез в государственные дела! Но Карл посчитал, что требование отставки этого фанфарона – оскорбление королевской персоны! Те, кто намекают на казнокрадство Бекингэма – оскорбляют тем самым не его, а короля, вы только подумайте! Воровал герцог, а не король, депутаты требуют отставки герцога, желая помочь тем самым королю – но оскорблен не герцог, оскорблен король! Хотя не он, а его отец возвысил Бекингэма! Карл не несет никакой ответственности за то, что это ничтожество оказалось на министерском посту. Никто не обвинял короля в беззаконии, которое творил его отец! Наоборот, депутаты желали, чтобы он пошел другой дорогой, не повторяя тщеславных замашек и дурного правления его отца… но Стюарты остаются прежними Стюартами!
- И король распустил парламент. Об этом я уже слышала.
- Что ж, теперь я надолго забуду про Лондон. Что мне все короли и троны, если у меня есть вы и наш мальчик!
- Роберт, вы уверены, что вы ничего от меня не скрываете?
- Неприятные новости еще будут, но кого этим можно удивить! Ангел мой, я не произносил длинных речей в парламенте, сказал лишь пару слов…
- Вы можете сказать пару слов, после которых в палате лордов начинается буря!
- На сей раз было иначе. Слишком много голосов раздается в обеих палатах, чтобы король обращал недовольство на одного меня.
- Тогда какие же неприятные новости мы услышим в ближайшем будущем? Если то, что король считается с парламентом ничуть не больше, чем считался его отец – уже не новость…
- Катастрофы для Англии не будет, но ее победы на морях уходят в прошлое все дальше и дальше.
- Герцог собрался воевать на море?
- Да, решил встать в геройскую позу и перехватить испанский «серебряный флот». Сегодня это последняя дурная новость, но она быстро повлечет за со-бой другие.
- Роберт, вы были среди тех депутатов, кто призывал начать расследование, как были израсходованы прежние субсидии короне.
- Нас было слишком много, дорогая. Вам не следует волноваться. Особенно сейчас, когда парламент уже распущен. Распущен, едва успев собраться… Король не торопится снова созывать парламент. А если такое вдруг случится, письма я буду отправлять по почте, а не со слугами.
- Чего не рассказал Уилл, о том я сама догадалась.
- Не сомневаюсь в этом. Но слуги часто преувеличивают. Уверяю вас, ангел мой, я ничего от вас не скрываю. Герцог собирает флот на деньги, украденные в казне, раздуваясь при этом, как индюк, и всем без конца напоминая, что ему личного состояния не жалко, если король желает воевать с Испанией. Лавры королевы Елизаветы и ее славных моряков покоя не дают нынешнему королю и его горе-адмиралу… Они заняты только этим, и никто не беспокоится из-за дерзости и своеволия Винтера. А когда эта морская экспедиция закончится, им и подавно будет не до Винтера!
- Или они будут искать того, на ком можно выместить злобу, ничем не рискуя.
- Тогда я не подойду, они отыщут кого-нибудь из провинциальных сквайров или простонародья. Душа моя, я вижу, что меня не было дома слишком долго.
- Я не могу забыть, что вы угрожали Бекингэму. Я не верю, что сам герцог об этом не вспоминает!
- Возможно, те неудачливые грабители действительно были простыми грабителями. А может, и нет… Тогда остается удивляться трусости герцога – подсылает ко мне всякий сброд, но так, чтобы сам он в этот момент находился далеко от Англии! Может быть, он еще спрячется в неприступной крепости, а ко мне отправит целое войско?! А еще лучше было бы, если бы он заперся где-нибудь в тюрьме с прочными засовами и решетками – уж там бы он был в полной безопасности от своенравного Винтера! Сидел бы там всю жизнь и не вылезал… Он сбежал раньше, чем я успел дотронуться до эфеса, не то что вынуть шпагу из ножен – это меня не удивило. Но у него не хватит духу даже заплатить за мою смерть, если он сам находится в одном со мной городе, а не отделен от меня морем… Должно быть, неудача тех двух убийц напугала его до полной неспособности отдавать распоряжения, направленные против меня. Он парализован страхом – я слышал, что так бывает. Или он действительно уже забыл о том, что произошло?! Обычно в его пустой голове замыслы не задерживаются надолго…
- И вы на это надеетесь? Герцог в любой момент может вспомнить ваши угрозы!
- Он может громыхать угрозами, если вокруг него есть публика, готовая любоваться и восхищаться. Но действовать по-мужски наш сиятельный содомит неспособен! Пока он танцевал на балах в Париже и Мадриде, пока строил глазки дамам и другим содомитам, из его головы выветрилось все, что сам же он поручил тем проходимцам, и что надо хотя бы проверить, как они выполнили его волю.
- Ваши речи в парламенте освежат его память!
- Он предпочитает делать вид, будто в Англии вообще нет никакого парламента, а неприятные речи депутатов предоставляет выслушивать королю. Когда от короля требуется принять хоть какое-то решение и ответить депутатам, герцога нет рядом, он не желает обременять себя такими трудностями. Король сам что-нибудь скажет или вообще распустит парламент, что еще больше нравится Бекингэму. К тому же, депутатов, которые требуют его отставки, слишком много, чтобы он мог уделять внимание мне одному. В результате герцог никому не уделяет внимания. Вместо этого решил разгромить испанцев на море и прославиться на века. Ангел мой, забудьте о нем! Мы с вами прогуляемся по парку после ужина, возьмем с собой мальчика и кормилицу. Надеюсь, я сумею развеять все ваши тревоги.

 Отправлено: 05.05.13 09:40. Заголовок: Морская экспедиция п..

Морская экспедиция под командованием Бекингэма продолжалась недолго.
- Испанский флот он захватить не сумел, Кадис захватить не сумел, зато доблестно захватил винный склад! – пытался шутить Роберт, но улыбка его быстро сменилась мрачностью во взгляде. – Воистину Бог милостив к Англии и к простым английским матросам! Пока они уничтожали завоеванное, у испанцев не хватило ума перерезать их как цыплят! Говорят, кого Бог хочет наказать, того лишает разума. На сей раз Бог лишил разума испанцев – не спохватились вовремя! Теперь пусть сожалеют об этом! Наш доблестный адмирал сожалеть не будет – его Бог не лишал разума, которого у герцога никогда не было! Давно ли английский флот был прославлен, давно ли мы сбивали спесь с испанцев на море! Нынешний флот – лишь бледная тень былого. При королеве Елизавете талантливые флотоводцы находились сами, а сейчас их словно чума унесла!
- Роберт, поверьте, я понимаю ваши чувства, но не лучше ли действительно порадоваться, что испанцы упустили свой шанс, и флот благополучно вернулся домой?
- За это мы должны возблагодарить Бога завтра на утренней мессе! Наш великий флотоводец при виде врага принимает такую позу, как будто путает противников с художниками, прибывшими написать его портрет, а рискуют головой пусть другие! Пусть гибнут простые английские матросы, меньше жалованья платить придется! Чудом Вильерс не погубил половину матросов из-за каприза. А что еще может случиться… А теперь спеси у него только прибавилось, после того, как он выставил себя на посмешище! Расхаживает по Лондону с таким гонором, как будто и впрямь совершил великий подвиг во славу Англии и победил испанцев.
- А вы уже думаете, как бы устроить настоящую потеху?
- А как же не потешаться над нашим «отважным победителем»? Если испанцы еще не подняли его на смех при дворах всей Европы, то причина тому одна – жестокое огорчение от того, что победа сама шла им прямо в руки, а они не сумели ее удержать. Еще немного – и наш храбрый разоритель винных складов сам поверит в собственное благородство и в выигранные сражения со страшными вражескими силами! Никогда он умом не блистал, а когда хватило его полководческой доблести на штурм винного склада, и когда отхлебнул он трофейного напитка, то в голове его окончательно помутилось, и до сих пор он протрезветь не может! Но если подлить чуточку масла в огонь, даже герцогу с королем придется усвоить, что вещи следует называть их собственными именами, и что напрасно Вильерс гордится своей трусостью и подлостью – успехов в битвах это ему не принесет.
- Роберт, немедленно расскажите мне, что вы уже успели натворить!
- Да я еще ничего не успел, моя дорогая! Прежде я не водил знакомства с памфлетистами… Но теперь мне кое-что известно о том, где я смогу с ними встретиться. Стоит только приступить, найдутся и художники.
- А вы намерены руководить всем этим? Заплатить тем, кто будет писать и рисовать? И печатание памфлетов про подвиги Бекингэма вы также решили оплатить? Да так, чтобы все делалось в строжайшей тайне, пока смешные рассказы про то, как герцог воевал, не переполнят весь Лондон?
- Памфлеты не всегда бывают дурацкими сплетнями, повторяемыми в двухсотый раз. Если умные люди сумеют изобразить последние события – вся Англия прекрасно повеселится! Пусть тогда Бекингэм попробует похвалить себя. Я с удовольствием взгляну на его попытки.
- И где же вы собираетесь печатать веселые рассказы с портретами герцога – в вашем доме в Лондоне? – нарочито сладким голосом поинтересовалась Шарлотта.
- Надеюсь, многие печатники по всей Англии присоединятся к такому веселью, - ответил Роберт с самым беззаботным видом, но затем поглядел в глаза жене и вздохнул: - Вижу, вы решили защищать герцога всеми силами…
- Я намерена защищать вас, а не герцога! – вся сладость разом исчезла из голоса Шарлотты. - Когда вы поговаривали про дуэль с ним, если он будет слишком настойчиво за мной ухаживать, я не думала, что это действительно закончится вызовом. Но когда вы рассказали мне, что вы еще раньше угрожали Бекингэму, что он был перепуган – тогда я поняла, что вы способны на самый безрассудный риск! Заявляю вам, что вы не будете выставлять герцога на посмешище всей Англии, если вы хоть немного дорожите спокойствием вашей жены! Если кто-то еще захочет повеселиться – все будет сделано без вас! Я требую… если я вам дорога, если вам дорог наш сын… если вы хотите позаботиться о его будущем… я требую, слышите!
- Ну что ж, - вздохнул Роберт, - вы никогда раньше ничего не требовали от меня, и я не хочу быть причиной ваших тревог… Конечно, при самом неблагоприятном исходе я мог бы сказать, что приобрел интересную новинку для своей библиотеки, и доказать обратное было бы невозможно, даже если бы король точно знал, что мои слова – лишь отговорка… но если вы так решительно возражаете, я не могу не прислушаться. Сегодня вам удалось то, что не удавалось еще никому на свете – вы заставляете меня отступить от моего замысла ради благоразумия! Ни для кого другого я бы этого не сделал, но вашим спокойствием я дорожу. И дорожу настолько, что я немедленно заб-ду про всех памфлетистов Англии и отменю свою очередную поездку в Лондон. Что может быть приятнее сельской жизни, если рядом со мной – вы и наш малютка…
- В чем вы можете быть уверены, так это в том, что без меня вы в Лондон больше не поедете! Сельская жизнь может вам надоесть в любой день, но я уже не нуждаюсь в присмотре всех этих повитух и могу сопровождать вас куда угодно. Не сомневайтесь, что я буду вас повсюду сопровождать, чтобы вы… чтобы вы знали меру в своих шутках!
- А вы уже скучаете по Лондону? Я как раз думал, не лучше ли нам туда поехать, когда начнутся холода… Здешний климат хорош для ребенка только летом. Ему надо и в столице бывать. А то еще вырастет провинциалом…
- Он не отличит еще столицу от провинции, - засмеялась Шарлотта. – Как у вас это получается, Роберт? Я прекрасно знаю, что вы пытаетесь увильнуть, и все равно не могу не смеяться!.. Нет, нет, дорогой, не делайте невинное лицо! Мы действительно поедем в Лондон вместе, и я буду следить за каждым вашим шагом!
- Если кто-то и способен научить меня осторожности, граничащей с трусостью, - вздохнул Роберт, - то только вы, ангел мой!

 Отправлено: 05.05.13 09:41. Заголовок: Вернувшись в Лондон,..

Вернувшись в Лондон, супруги не торопились наносить визиты в наиболее известные дома столицы, предпочитая посещать только небольшие вечеринки, где встречали лишь своих самых близких друзей.
- А я думала, что половина Лондона говорит про наглость Винтера! – качала головой Шарлотта, входя в гостиную. Они с мужем только что вернулись домой после очередного ужина, на который были приглашены столь немногие, что приемом его нельзя было назвать.
- Вам так казалось, потому что в поместье вы видели только меня и немногих наших соседей, - улыбнулся Роберт.
- И все соседи чересчур сильно восхищались вашей смелостью, с какой вы интересовались у короля, на что были растрачены собранные налоги! Конечно, соседи не собирались вам льстить, они были искренни, но лучше бы этого восхищения было поменьше!
– Им в провинции больше поговорить не о чем. В столице и других событий хватает. К тому же вам, Шарлотта, я говорил много такого, чего не говорил никому другому. Поэтому вы за меня тревожились, душа моя, и тревожились напрасно, хотя ваша тревога и была в чем-то приятна…
- Как вы смеете так говорить?! Вам было приятно волновать меня?
Шарлотта почти ожидала очередных заверений в том, что ей не нужно беспокоиться, что он будет теперь осмотрительнее… Но Роберт молча ворошил дрова в камине, наблюдая за игрой теней. Его обычное веселье вдруг куда-то исчезло. Она немного подождала ответа, затем решила повторить свой вопрос, и именно в этот миг Роберт резко развернулся к ней. Его руки обвились вокруг ее талии, а его губы легонько коснулись ее виска. Она не видела его лица, мгновенно утонув в его объятиях.
- А ведь в первые месяцы после нашей свадьбы ты не спрашивала, к чему приведут мои выходки, - прошептал он еле слышно, чуть касаясь губами ее волос.
- Спрашивала, - шепнула она так же тихо, как и он.
- Ты вежливо говорила, что я поднимаю слишком много шума, но думала о другом. И если ты думала об опасности, то это была другая опасность. Тот страх, который жил в тебе, не отпуская ни на минуту, страх дикого зверя, знающего, что ловушка поблизости, но непонятно, в какой стороне… Любезная улыбка на лице, и настороженность хищника, который каждый день со-бирает все силы, чтобы выжить! Я увидел твой страх в первые же минуты, когда тебя мне представили…
- Никто никогда не замечал, - она не видела ничего, кроме его плеча, в которое уткнулась лицом так, будто пыталась спрятаться от некого жуткого видения.
- Никто не замечал, конечно. И в этом я тоже не сомневался. Все мужчины, как один, любовались тобой, ни один не мог смотреть на тебя спокойно. Все они пялились на тебя голодными глазами, и все они видели только твою очаровательную улыбку, но никому не было дела до опасности, преследующей тебя каждый день без отдыха. Тебя засыпали глупейшими заверениями и комплиментами, но кто из твоих поклонников что-то знал о тебе? Кто из них задумывался о том, что у тебя на душе? Кто из них хотел знать, что тебя радует, а что тебя печалит? Кто из них заметил твою тревогу, что никогда не давала тебе покоя? Но я знал о твоем страхе. Знал всегда. Еще до того, как выяснил причину…
Ее правая рука как бы сама собой начала подниматься к ее левому плечу. Он перехватил ее руку, нежно поцеловал пальцы, потом ладонь.
- Ты говоришь… об этом?.. Ты хотел спросить, не умолчала ли я о чем-то? Я могла лишь сказать тебе, что это была месть, а не приговор суда. Месть обозленного на весь свет мерзавца, который искал, кого бы обвинить в чужих грехах и не нашел никого другого… Но так скажет кто угодно. Так скажет и женщина, приговоренная по закону… а я могу лишь добавить, что никакой суд не отпустил бы меня на все четыре стороны, будь все по закону… Как ни странно, но это правда – не было приговора, была лишь месть, и месть не за то, в чем я действительно виновата… Я могу лишь вспомнить подробности, которые ты не дослушал…
- То, что я хочу знать, я и так знаю, - в его голосе была спокойная твердость. Этот человек был неколебим, как утес. И он мог снова и снова удивлять ее. Каждый раз, когда она думала, будто прекрасно знает, чего можно от него ждать, оказывалось наоборот. – Не нужно никаких объяснений, не нужно подробностей! Ты не любила меня в тот день, когда мы венчались, - она обнаружила, что еле может шевельнуться в его стальных объятиях. – И это я тоже прекрасно знал! Я знал, что ты стремишься не доверять никому в этом мире. А еще я знал, что наступит день – и твой страх уйдет навсегда. Навсегда! Я знал это так же точно, как знал, что завтра утром взойдет солнце. Этот страх никогда больше не вернется. Никогда, слышишь?! Все то, что преследовало тебя, от чего ты бежала и не могла убежать – больше не угрожает тебе!
- Ты всегда замечаешь то, что легко скрыть от всех людей? – прошептала она.
- Часто. Особенно, когда речь идет о нас с тобой и о нашем малютке, - теперь он уже не сжимал ее в объятиях, а нежно поддерживал. Она не знала, устоит ли на ногах, если он отпустит ее. Но он же не отпустит. Это тоже ясно как то, что утром взойдет солнце. - Ты перестала по ночам хвататься руками за шею…
- А я это делала? Во сне? И ты мне ничего не говорил? – Шарлотта вновь обрела голос.
- Что было, то прошло! Я говорю сегодня об этом только, чтобы обещать тебе – прошлое похоронено навсегда! Я вспомнил о том, что тебя мучило, лишь затем, чтобы сказать – сегодня оно слишком далеко от нас, чтобы возвращение было возможно… У тебя теперь другая жизнь – и в этой жизни все другое! Мы только начинаем нашу жизнь…
Они еще долго стояли обнявшись, прежде чем Роберт подхватил жену на руки и понес в спальню.

 Отправлено: 05.05.13 09:49. Заголовок: - Нам всем следовало..

- Нам всем следовало бы радоваться, что молодой король не так расположен к Испании, как его отец, - на сей раз Роберт не бушевал, а сохранял добродушное спокойствие, но одобрения монарху явно выражать не собирался. – Вот только не ему с Испанией тягаться, и не ему преподносить нашим недругам такие уроки, какие умела задавать королева Елизавета. Не по силам это ему, как бы он ни пытался убедить нас в своих благих намерениях. И новый парламент он созывает лишь для того, чтобы обратиться к нему за субсидиями, которые все равно будут выброшены на ветер… если, конечно, будут королем получены.
- А ты собираешься в любом случае этого не допустить, - подхватила Шарлотта. С некоторых пор тон супружеских бесед, ведущихся дома, вдвоем, заметно отличался от тона их же разговоров в светской обстановке - на приеме, на прогулке, в театре. Теплый, доверительный тон двух людей мало напоминал любезность первых дней их супружества. – Теперь мне ясно, что не пройдет и недели, как про дерзость Винтера вспомнит весь Лондон. Либо мне придется каждый день сопровождать тебя до входа в парламент и там дожидаться целый день. Быть может, старый король просто не успел устроить тебе крупные неприятности. Собирался, но не дожил. А теперь и его наследник узнает, кто такой Винтер.
- Молодой король хотя бы не испытывает интереса к демонологии и не пишет по ней трактатов… и никаких трактатов не пишет. Уж ему-то не быть автором книг. Увы, он и другими талантами не блещет. Абсолютно никакими. Шарлотта, ешь цыпленка. Не торопись стать моей охраной от короля и его приближенных. Или ты уже забыла свое восхищение моим государственным умом? После нашей свадьбы ты многим об этом говорила. Неужели я больше не услышу от тебя приятных речей и комплиментов?
- Всегда найдется кто-нибудь, кто будет выражать восхищение твоим умом и сожалеть, что тебе не пожалована государственная должность. Многие будут высказывать тебе свое уважение и удивляться, почему король до сих пор не догадался назначить тебя на тот или иной пост. А сдерживать твое безрассудство приходится мне одной!
- Другие просто неспособны сдержать меня, ангел мой. – Роберт продолжал называть жену так, но былая галантность с каждым днем все больше напоминала ласковое домашнее прозвище. - А должностей мне не видеть, пока жив Бекингэм. Конечно, если бы в былые времена я ответил на его вожделение, то был бы сейчас министром…
- Ты его видел? Он опять оказывал тебе знаки внимания? – Шарлотта, нахмурившись, взялась за вилку.
- Он не способен думать ни о чем, кроме каприза, посетившего его сегодня, здесь и сейчас. Даже о своих вчерашних прихотях он не в состоянии долго думать. Нынешнее желание герцога – чтобы вся Европа знала, как пылко он любит французскую королеву – так любить никто другой неспособен, и других влюбленных в мире больше нет! А если кто-то в Европе этого знать не будет, тогда и пылать страстью незачем.
- Ну как же незачем? – звонко рассмеялась Шарлотта. – Меньше разговоров будет о тех наклонностях, которые помогли ему сделать карьеру, получить титул, деньги и власть. Конечно, это всем известно, но то, что всем известно, часто приедается досужим болтунам и сплетникам, а вот такая шумиха с величайшей в мире любовью надолго займет их внимание. Содомит желает выглядеть рыцарем, служащим Прекрасной Даме. Возможно, в своих собственных глазах он именно так и будет выглядеть. – Она перестала улыбаться. – Но если у Бекингэма есть хоть капля ума, ему следует ухаживать за французской королевой и забыть о… забыть о других предметах…
- Пламенно любя французскую королеву, он успевает любить также других дам. Но все его похождения не стоят того, чтобы ты с таким грозным видом резала цыпленка, моя дорогая. К тому же у герцога и у молодого короля множество других забот, помимо амурных похождений. Пуритане с каждым днем подают голос все громче и громче. Проповедников становится все больше, и они по всей Англии собирают слушателей. Король и его прихвостень недовольны, а между тем золото из английской казны стараниями герцога нескончаемым потоком утекает во Францию – в карманы гугенотов, будто бы ради интересов Англии. Французские гугеноты будут очень довольны, и золото обратно не вернется, а Англия опять не приобретет ничего, кроме новых неприятностей. Или Вильерс надеется героически завоевать и доблестно уничтожить очередной винный склад, на сей раз во Франции? Парочка казнокрадов и горстка контрабандистов выиграют от этих сомнительных махинаций – но Англия не выиграет ничего, и пустословие насчет «влияния на политику Франции» не станет ничем иным. Сколько нужно лицемерия, чтобы заигрывать с французскими гугенотами ради авантюрных замыслов – и притеснять английских пуритан, отнимать у проповедников их приходы! Пуритане не поверят в его помощь протестантам Европы, сколько бы денег он ни вышвыривал на ветер. Молодой король скоро столкнется с недовольством посерьезнее того, что повидал его отец. Но папист этот протест возглавлять, разумеется, не может.
- Как это замечательно! – просияла Шарлотта.
- Да ты же все это сама прекрасно знаешь, дорогая.
- Я знаю – но как же мне приятно еще раз это услышать! Если не в силу своего характера, то в силу обстоятельств ты не будешь в первых рядах людей, бросающих вызов короне. Если только ты не придумаешь в палате лордов нечто такое, о чем я пока не догадываюсь…
- Душа моя, мои прежние речи приносят некоторые плоды. В парламенте произносится столько речей, что сам я могу уже и помолчать. Конечно, иногда становится просто необходимо взять слово, но и тогда я уже не так одинок, как прежде. По крайней мере, в палате лордов я совсем не одинок. Но это не способствует доверительным отношениям пуританских проповедников со мной. Я могу дать отпор англиканским епископам в палате лордов, но в католической церкви я кланяюсь другим епископам. А пуритане желают, чтобы в Англии не осталось ни одного епископа. Я собираю вокруг себя честных католиков, которые не станут лизать сапоги королю, которые будут почитать епископов, но заявлять о том, что духовные лица, собирающие налоги с населения - это нарушение законов Божьих и человеческих, грабеж по земным меркам и идолопоклонство по небесным. Особенно если это англиканские епископы, назначенные королем, только перед ним и отчитывающиеся за то, что они творят - а то, что они творят, идет на пользу одному лишь королю, разумеется. Мы можем попытаться говорить с пуританскими проповедниками, но нас мало…
- Вам придется не столько договариваться, сколько отстаивать права католиков, - хмыкнула Шарлотта. - Еще недавно пуритане жаловались на притеснения, а теперь они на глазах превращаются в грозную силу. Эта сила еще заставит короля считаться с ней! И тогда как бы сами пуритане не начали притеснять тех, кто молится иначе!
- И все же среди проповедников есть умные люди, с которыми мне приятнее говорить, чем с королем… А ты, Шарлотта, можешь успокоиться наконец. Нас, честных католиков, немного. Король может хотеть, чтобы мы поддерживали его. Самые умные из пуритан могут хотеть, чтобы мы время от времени выступали на одной стороне. Но никто не смотрит на нас, как на главного и самого опасного противника. Можешь забыть про Тауэр. Жди меня из парламента и не беспокойся ни о чем. Следи, как Фрэнк учится говорить, помогай ему.
- Этим его обучением я занимаюсь больше, чем кормилица.
- Вот и прекрасно! – улыбнулся Роберт, поднимая бокал хереса. – За его здоровье!

 Отправлено: 05.05.13 09:52. Заголовок: Парламент в очередно..

Парламент в очередной раз был распущен в весьма короткие сроки.
- Ты же говорил, король назначил шерифами многих депутатов, чьи речи не нравились ему, когда он созывал свой первый парламент. Назначил именно для того, чтобы они не могли быть выбраны депутатами сейчас.
- Шарлотта, ты скоро не меньше меня будешь говорить о политике. Это как заразная болезнь…
- Я уже не боюсь! - Шарлотта послала мужу задорно-очаровательную улыбку.
- Потому что в Тауэр посадили не меня, а другого?
- Я уже привыкла, что ты весело играешь с огнем и не обжигаешься. Если в Тауэр бросили графа Эрандела, аристократа из древнейшего рода Говардов - какое же чудо уберегло барона Шеффилда из древнего рода Винтеров? Но я уже не удивляюсь тому, что ты иногда творишь чудеса…
- И двое депутатов из палаты общин также находятся в заключении. Но я подозреваю, что это заключение долго не продлится. Завтра вся страна назовет героями тех, кто оказался за решеткой за требования лишить Бекингэма всех должностей. Вернее, наши герои были самыми настойчивыми - всех, кто требует его отставки, за решетку посадить трудно! Король желал, чтобы в новом парламенте заседали другие депутаты? Прекрасно, эти новые депутаты ведут себя еще более вольно, чем прежние! Сундуки казначейства пусты.
- И поэтому король повышает штрафы с тех католиков, которые не переступают порога англиканской церкви, - Шарлотта попыталась надуть губы. – Мы разоримся из-за твоей непреклонности…
- Не разоримся, дорогая. Чтобы ты убедилась в этом, я мог бы купить для тебя дорогой подарок, - Роберт хитренько улыбнулся, - но не буду этого делать. Буду изображать скупца, который не желает дарить жене никаких драгоценностей. – Шарлотта слегка пристукнула его по руке веером. – Вместо этого я завтра же подарю тебе тот кинжал из моей коллекции, который ты так внимательно осматривала, когда мы гуляли по оружейному залу с мальчиком. Будешь носить кинжал с собой хотя бы… хотя бы в твоей любимой шкатулке. И всегда будешь знать, что твой муж вооружил тебя против всех наглецов этого грешного мира.
- Вот еще! Если какой-нибудь самонадеянный наглец посмеет надоедать мне, сражаться будешь ты! – однако Шарлотта взмахнула веером так размашисто, что непременно сразила бы упомянутого надоедливого типа на месте, будь он сейчас перед ней.
- Так я ошибся в выборе подарка?
- Конечно, нет! С нетерпением жду, когда ты его мне преподнесешь. Но Фрэнку надо показать что-нибудь другое, кроме твоей коллекции.
- Но он такими глазами на нее смотрел, будто понимал не меньше, чем взрослые.
- Да, он слишком заинтересованно смотрел. И ручками махал в сторону старинных клинков. Вот поэтому его не надо слишком часто водить в тот зал.
- В «Глобус» его водить еще рано… - Роберт говорил весело, но неожиданно его лицо стало очень серьезным. - Мою игру на клавесине он слушает достаточно часто… Скоро ты начнешь рассказывать ему сказки… Ты непременно будешь сама рассказывать ему сказки и следить, как он разучивает молитвы. Или ты будешь делать это чаще, чем кормилица. Но мне часто кажется, что мы о чем-то забыли. Здесь нет моей сельской часовни со старинными витражами, при виде которых он всегда начинал вертеть головой. К здешним иконам он почему-то равнодушен.
- Просто витражи очень большие и разноцветные. Он же еще не знает, что между витражами и иконами есть что-то общее.
- И все же это очень важно, как он смотрит на окружающую обстановку. Надо запоминать, когда он оживляется, а когда дуется. Я не хочу повторять ошибок, которые мы допустили, когда мой брат был маленьким.
- Бог с тобой, Роберт! Намного ли твой брат младше тебя?! Ты говоришь, словно он тебе не брат, словно он твой ребенок! Ты с самого начала твоей жизни был старшим и сильным, ты всегда был защитником маленького брата. А сейчас… поверь, если твоему брату чего-то не хватает, то он всегда может найти все недостающее в погребе! А ты нужен нам! Мне и сыну!
- Ты действительно так думаешь? – грустно спросил Роберт.
- Я вижу это каждый раз, когда твой брат наносит нам визит. Но я рада, что он наконец-то он перестал бросать холодные взгляды в мою сторону. Наконец-то он привык к тому, что у тебя есть жена и сын, и теперь беседовать с ним гораздо приятнее даже тогда, когда тебя рядом нет.
- А что же еще ему оставалось? Хотя ему потребовалось немало времени…
- Зато теперь он все усвоил достаточно хорошо.
- В конце концов, у нас с братом были одни и те же учителя… Возможно, они действительно хвалили меня слишком много… Но я всегда первый утешал брата. Уверял, что у него все получится, как только он подрастет…
- Учителя были правы, когда хвалили тебя. А твой брат способен только подражать кому-либо. Ты даже не замечаешь, что он копирует твою походку, даже выбор блюд за обедом. А я очень рада, что он подражает тебе, а не кому-то другому! Я испугаюсь, когда замечу, что твой брат подражает кому-то еще, кроме тебя.
- Обычно его попытки подражать кому-то другому заканчивались быстро, - неохотно проворчал Роберт. Шарлотта решительно пристукнула каблучком по полу:
- Ты надеешься, что твой брат научится обходиться без старшего покровителя, больше, чем того желает он сам! Он всю жизнь проведет на охоте и за выпивкой, а любые трудности предоставит тебе, спрячется за тебя, подождет, когда ты решишь дело, как тебе будет угодно. Наш сын станет мужчиной раньше него!
- В это можно поверить, если вспомнить, как понравилась Фрэнку моя коллекция, - слегка повеселел Роберт. Огорчения, связанные с братом, были слишком давними и привычными – и он поспешил о них забыть, поскольку ничего другого не оставалось.
- Ну уж нет, теперь нескоро я соглашусь его повести в оружейную!
- Тогда думай, ангел мой, что еще ему можно показать…
- Ты забыл, что мы до сих пор не водили его в библиотеку? – Шарлотта очень сильно желала отвлечь мужа от предмета его постоянного беспокойства и смущения. Разговор о сыне был намного приятнее для обоих. - Мы сегодня же устроим ему неторопливую прогулку со внимательным осмотром. Проведем весь вечер там же, в библиотеке. Мы с тобой, мальчик и кормилица. Не сомневаюсь, посмотреть на него будет интересно.

 Отправлено: 05.05.13 09:55. Заголовок: Лондон утопал в тума..

Лондон утопал в тумане, сегодня казавшемся Шарлотте особенно густым. Невольно вспоминалась солнечная провинция.
Но не луч солнца внезапно разорвал туман, а вспышка молнии. Через пару минут Шарлотта поняла, что это Роберт стремительно ворвался в дом, опрокидывая стулья, оказавшиеся на его пути, и едва не срывая двери с петель.
- Роберт, стой! – прежде, чем Шарлотта успела выкрикнуть эти слова, он был уже далеко. Она бежала за ним, подхватив юбки. Когда она столкнулась с мужем, он уже несся обратно, на бегу прицепляя шпагу. Свою любимую шпагу. Шарлотта попыталась загородить ему путь. И замерла на месте, увидев ярость, пылающую в его глазах.
- Нет! – она задыхалась от быстрого бега, он же был готов в любую минуту сорваться с места, чтобы умчаться прочь еще быстрее, чем прибыл.
- Этот мерзавец Бекингэм тянет свои липкие руки к моему брату! Мы радовались, что он будто забыл про нас, а он тем временем одаривал вниманием моего маленького дурачка! Мы были счастливы и совсем про него забыли! А герцог начал потихоньку вползать на освободившееся место старшего покровителя и вознамерился втянуть его в свои содомские забавы!
- Стой! – прохрипела Шарлотта. – Он давно бы прибежал к тебе и все рассказал, если бы… если бы он хотел твоей защиты… он сам скрывал все от нас…
Эти слова были ножом, который неминуемо нанесет Роберту рану – и их надо было сказать, не заботясь о деликатности. Надо было это сказать, чтобы остановить его.
- Он терзается до сих пор, разрываясь между данным ему воспитанием и между интересом к богатым подаркам, которые герцог уже пытается ему преподносить! Он разрывается между страхом и желанием все мне рассказать… Ты же знаешь, какой он нерешительный…
Казалось, Роберт пытался поверить в то, что между его младшим братом и герцогом еще ничего не произошло. Шарлотта же разом вспомнила, как визиты деверя в их отдаленное поместье становились все реже и реже. Как он сожалел об этом и стремился наверстать упущенное после их приезда в Лондон, но держался с ней намного вежливее, чем в первые месяцы после их с Робертом свадьбы. Он почти никогда не упоминал Бекингэма, имя герцога проскальзывало в его речах только тогда, когда разговор касался особенно торжественных и многолюдных поездок на охоту, собиравших многих лондонских аристократов. Супруги старались как можно реже видеть Бекингэма, и деверь, самый младший в семье, давал понять, что и он также избегает общества герцога. Просто он больше старшего брата интересовался охотой и уделял ей много времени, поскольку заседать в парламенте ему не приходилось, да он никогда и не высказывал такого желания. Он много говорил об охоте, и если среди прочих имен в его рассказах звучало имя Бекингэма, то он тут же обязательно произносил имя той или иной дамы, которая скакала бок о бок с герцогом, весь день находилась с ним рядом… Он старался скрыть… Конечно, Роберт до сих пор, глядя на него, видит обиженного ребенка, он не может поверить – но Шарлотта подозревала, что герцог не встретил сильного сопротивления своим желаниям. А может, Роберт все же не ошибается, и еще не поздно… Но натиск мужа был сокрушителен. С женой Роберт был еще способен разговаривать. Никого другого – и ничего другого – он, казалось, просто не замечал. Будь герцог здесь, он был бы разорван напополам, и оружие бы не понадобилось – в этом Шарлотта не сомневалась. Роберт превратился в лавину, готовую нестись к цели, не замечая препятствий.
- Давно следовало это сделать!!! – рык еще разносился по дому, а сам Роберт уже вбегал в конюшню.
- Поговори с братом! – крик жены несся ему вслед. Шарлотта понимала, что никакие разговоры тут уже не помогут. Она просто не знала, что еще крикнуть. Она застыла на месте, снова бросилась в погоню… По двору разносился звон подков удалявшегося коня.
- Карету! – хлопнула в ладоши Шарлотта.

 Отправлено: 05.05.13 09:58. Заголовок: Дворец Бекингэма был..

Дворец Бекингэма был наглухо заперт. Немногочисленные слуги, оставшиеся здесь, всем сообщали, что герцог уехал в Виндзор. Ни освещения, ни звука – никаких признаков жизни невозможно было заметить, сколько ни прогуливайся вокруг дворца.
И все же глубоко в его недрах, в полумраке самых дальних покоев еле слышно передвигались две фигуры, старавшиеся слиться с окружающими тенями, что сейчас было совсем нетрудно.
- Мне приходится скрываться здесь! – всхлипывал Бекингэм. – Он меня на улице перехватит… он меня догонит… где он сейчас караулит?..
- Он уже не караулит, ваша светлость. Он сегодня отправился на прием к графу Манчестеру, - донеслось из угла, где тени сгущались особенно густо. Человек, стоявший в почтительной позе, ожидая распоряжений, сам казался сотканным из теней.
- И если я только переступлю порог дома Манчестера, мне в лицо полетит перчатка! – горестно всхлипывал герцог. – Кажется, он находится везде… он подстерегает меня, даже когда всем кажется, что он обо мне забыл… он подстерегает повсюду! Я не могу поехать даже к королю! Он непременно окажется у меня на дороге! Что мне делать?! – Он рухнул в кресло, как подкошенный. – Что мне делать???
- Ваша светлость, прикажите…
- Что приказать? Кому приказать? – взвизгнул герцог. – Ни один лондонский наемный убийца не возьмется за это, если только узнает, с кем ему предстоит связаться! Один прохвост уже взял деньги и исчез в неизвестном направлении! Они… они не так боятся попасться мне, как боятся напасть на него!
- Ваша светлость желает, чтобы он немного отдохнул в Тауэре?
- Ах, Тауэр! Надолго его там задержать не получится! Он выберется! Не посадили вовремя! Во время работы парламента мне надо было посоветовать королю… Ах, надо было! Тогда все было бы проще! Если его посадить сейчас, он выйдет через месяц, еще более разъяренный! Что я буду делать тогда?!
Фигура потопталась за спинкой герцогского кресла, ожидая хоть немного вразумительного распоряжения, но ожидание грозило затянуться надолго.
- Ваша светлость, его младшего брата уже познакомили с тем знатоком разных снадобий…
- Что, младшему так и сказали, что он разбирается в снадобьях?
- Конечно же, нет. – Бекингэму некогда было замечать, каким терпением запасся его собеседник. – Его, разумеется, представили по-другому. Не угодно ли вам будет дать разрешение?.. До сих пор вы сами, милорд, высказывали желание, чтобы этому человеку не причиняли вреда…
- Я дал приказ приготовиться, но ничего не предпринимать без моего указания! – герцог капризно топал ногой, не вставая с кресла. Выглядело это не Бог весть как внушительно.
- Все люди находятся в полной готовности, ваша светлость. Изволите разрешить начать охоту?
- А что? А вдруг? – неожиданно оживился герцог. – Начинайте! Если этот знаток и вправду такой хороший знаток, как вы говорили… Начинайте! Пусть покажет все свое мастерство! Все таланты! За вознаграждением дело не станет, если он действительно такой ловкач! Начинайте!
Еле различимый в полумраке человек отвесил поклон и удалился, оставив герцога всхлипывать:
- Ах, Винтер, Винтер! Эта ли ведьма, твоя жена, околдовала тебя, что ты так жестоко отверг мою любовь…

 Отправлено: 05.05.13 10:01. Заголовок: - Спрятался, как мыш..

- Спрятался, как мышь! – Роберт уже говорил, а не рычал, но Шарлотта видела, какая ярость клокочет в нем, только ожидая момента выплеснуться. – Думает, я настолько глуп, чтобы поехать в Виндзор и там его разыскивать?! Он действительно думал, что я хоть на миг поверю, будто он в Виндзоре?! Он должен быть где-то поблизости, где-то рядом!
- А его соглядатаи непременно находятся еще ближе, - откликнулась жена. Ее голос звучал спокойно, но она была бледна. – Он был моментально предупрежден, Роберт. Где бы он ни был сейчас, ему известен каждый твой шаг. Все твои намерения очень быстро становятся ему известны. Разве ты сам не понимаешь? Незачем даже пытаться понять, кто именно за тобой следит: они будут сменять друг друга. Даже Бекингэм не настолько глуп, чтобы ждать твоего визита.
- Не успел вовремя, - скрипнул зубами Роберт.
- Зато герцог успел заплатить хорошие деньги за твою голову…
- …чтобы его наемник немедленно прибежал ко мне!
- Прибежал, чтобы и с тебя тоже деньги получить и сбежать подальше! Ты думаешь, все преступники Лондона встанут на твою защиту и будут поступать, как этот неудавшийся убийца?
- Может, и не все. Только некоторые… Зато я нанял пару новых слуг. Помоложе и покрепче. Нам нужны молодые слуги, расторопные парни. А стариков я отправляю в дальние поместья, им там будет уютно…
- Теперь ты не будешь никуда ходить без этой парочки! – резко заявила Шарлотта. – Если кому-то взбредет задавать тебе глупые вопросы, скажешь, будто наш дом пытались ограбить… Скажешь что-нибудь… Сейчас эти новые слуги больше нужны тебе, чем нам с сыном! Ты хочешь со мной поспорить?
- Нет, спорить с тобой я не буду, - Роберт и не думал смеяться над ее опасениями, как он обычно делал. – Я даже сообщил этим ребятам, что мне нужно побольше слуг, таких же крепких, как и они. А то старикам все труднее и труднее справляться с работой… Они вполне заслужили мирную старость в тех моих поместьях, что подальше от столицы. Будут там выполнять ту работу, что им под силу… А в Лондоне нам нужны проворные слуги! В ближайшие дни я намерен нанять их, не допуская никакой скупости. И все же наш герцог не может всю оставшуюся жизнь провести в Виндзоре!
- А если герцог вдруг приедет в Лондон из Виндзора, - мрачно усмехнулась Шарлотта, - ты будешь разгуливать с беспечным видом, но при этом ты будешь дожидаться момента, когда у него не будет возможности уклониться от вызова!
Некоторое время Роберт наблюдал за языками пламени в камине так, будто пытался высмотреть среди них то, что давно потеряно, но может еще быть обнаружено, если хорошенько поискать.
- Брат заверяет меня, что он старался отклонять притязания Бекингэма, но делал это вежливо и мягко… Никак иначе он никогда не стал бы разговаривать с герцогом… А тот не понимал вежливости… Ему надо отказывать по-другому! Но по-другому мой братец никогда не умел…
- Значит, ему придется научиться! – отрезала Шарлотта. – Ты не сможешь и это делать вместо него!
- Он никогда не лгал мне…
«Все случается когда-нибудь в первый раз», - подумала Шарлотта. Но она не торопилась это произносить. Это вызвало бы новую вспышку безумного гнева ее мужа. Да к тому же действительно могло быть так, что младший брат, не привыкший что-либо скрывать от старшего, говорил правду, и еще ничего не случилось…
- С герцогом надо говорить по-другому… Если он чего-то хочет – или он это получит, или мне придется свернуть ему шею! – руки Роберта сжались в кулаки. – Если кто-то не желает выполнять его прихоти, это приводит к тому, что разгорается настоящая битва… Он как будто вознамерился не давать покоя мне и моей семье до тех пор, пока не случится что-то… что же именно?! Это прекратится только тогда, когда я убью его! – взгляд Роберта впился в пламя камина, будто он видел там нечто, доступное лишь его взору. Пламя взметнулось вверх, и в камине словно расцвел ярко-алый цветок. Это продолжалось лишь миг, но цветок словно обжег глаза Шарлотте. Она закрыла глаза – но и с закрытыми глазами она четко видела перед собой ярко-алую лилию. Шарлотта поспешно открыла глаза - наваждение исчезло. – Он действительно слишком быстро узнает многое из того, что происходит в моем доме. Слишком настойчиво он интересуется нашей жизнью…
- Странно, что он до сих пор не нашел предлог, чтобы бросить тебя в Тауэр! - хмуро ответила Шарлотта. – Или он уверен, что ты быстро сумеешь выбраться оттуда?
- Возможно. Если я окажусь за решеткой, можно будет уже не изображать вежливость, а протестовать в открытую. Мои друзья, которые до сих пор не могут успокоиться после разгона последнего парламента, разъярятся еще сильнее. А там видно будет, какой сюрприз устроить герцогу. Вот только братец… Если я проведу за решеткой месяц или два, Бекингэм непременно попытается добиться своего, пока меня нет рядом…
В гостиную с поклоном шагнул дворецкий:
- Вам письмо, милорд.
Шарлотта вздрогнула.
- Ангел мой, это всего лишь письмо, какие я получаю каждый день. Если ты начнешь бояться каждого шороха, мне придется убить Бекингэма хотя бы для того, чтобы это прекратить.
- А не поехать ли нам во Францию? – неожиданно спросила Шарлотта.
- Ты никогда не испытывала желания туда вернуться…
- Мне великолепно живется здесь, но я так давно не была во Франции… Конечно же, мы скоро вернемся сюда…
- Возможно, это удачная мысль, - негромко ответил Роберт. Но руки его по-прежнему были сжаты в кулаки.
- Мы поедем всей семьей, братца твоего мы тоже возьмем с собой…
- Он всю жизнь проведет, крутясь возле того, кто сильнее его самого. Теперь я вижу, что это неизбежно. Единственное, что я могу для него сделать – не допустить, чтобы он состоял при ком-то из сильных мира сего. Помешать ему превратиться в исполнителя самых грязных приказов той персоны, которая находится у власти в нынешний момент, а затем быстро менять хозяина и покровителя, если у власти вдруг окажется кто-то другой… Означает ли это, что он останется навсегда рядом с нами, как член нашей семьи, которого ни на минуту нельзя оставить одного? Или нам остается надеяться, что он женится на вдовушке средних лет, которой понравится за ним присматривать?
- Может, ты ему подыщешь такую вдовушку?
- Если я возьмусь устраивать его женитьбу и его семейную жизнь, ничего хорошего из этого не получится ни для него, ни для его будущей жены. Его робость и неуверенность в присутствии хорошеньких женщин превратятся в недуг, от которого он до конца жизни не излечится. Это окончательно положит конец надеждам, что когда-нибудь он сможет понравиться женщине. – Роберт прикусил язык. Супруги на миг глянули в глаза друг другу – и резко отвернулись. Изображать деликатность было бесполезно. Оба слишком хорошо знали, что именно так и осталось несказанным. Подарки, которые предлагал Бекингэм, оказались прекрасным лекарством для самолюбия юнца, непривычного к тому, что его персоной кто-то интересуется. Само внимание красавца-герцога могло послужить утешением.
Шарлотта понимала, что сейчас надо говорить все вслух и без церемоний. Даже то, что Роберту тяжелее всего будет услышать.
- Эта его робость может превратиться в неприязнь ко всем красивым женщинам на свете. И тогда… - Глаза Роберта вспыхнули опасным огнем, но он не рванулся к дверям, охваченный неудержимым стремлением снова попробовать разыскать Бекингэма. – Если ты найдешь ему жену, он всю жизнь проживет у нее под каблуком, но ему такая жизнь понравится через некоторое время. Конечно, мы сначала поедем за границу, а потом ты этим займешься…
- Мы можем поехать за границу, но мы оттуда скоро вернемся, и герцог немедленно устроит нам праздничную встречу. Чего он на сей раз пожелает? Чтобы мы вместе - ты и я – легли к нему в постель? Это прекратится только тогда, когда я убью герцога! Только тогда он перестанет совать нос в жизнь нашей семьи! - любые уговоры были здесь бесполезны.
– Хоть письмо прочти наконец, - с досадой проговорила Шарлотта.
- Письмо как раз от брата, ты напрасно волновалась. Должно быть, никак не может успокоиться после моей последней выволочки…
- Почаще устраивай их ему! – угрюмо ответила Шарлотта, отворачиваясь от камина. Языки огня опять заплясали как светящиеся лилии.

 Отправлено: 05.05.13 10:04. Заголовок: - Это просто невероя..

- Это просто невероятно! – герцог вздыхал как человек, с плеч которого свалилась смертельная тяжесть. – Просто поразительно, как нам повезло! Просто не верится, какая удача! Наконец-то она меня посетила? Да как же вам удалось так быстро и так ловко все осуществить?
- Глупость его брата очень облегчила нашу задачу, ваша светлость.
- А он действительно так глуп? Или он притворяется остолопом, когда это ему удобно?
- Милорд, я же не могу его об этом спросить… Боюсь, это знает только он сам. Сейчас он искренне убит горем, но это ненадолго, можно не сомневаться. Ему уже начинает нравиться быть единственным Винтером, а не младшим братом-неудачником, смирно стоящим в тени старшего… Он уже понял, что его доходы будут лучше прежних. Годы пройдут прежде, чем его племянник станет совершеннолетним. И эти годы могут стать неожиданно приятными…
- А вдова?
- Кутается в черную вуаль, так что мало кому удается увидеть ее лицо. Разговаривает мало, избегает сочувствующих.
- И ничего не говорит про болезнь, длившуюся так недолго? Быть может, не стоило использовать именно это снадобье…
- Он успел послать за одним аптекарем, знающим толк в разных травах, ваша светлость. Если бы болезнь длилась дольше, он мог бы и выкарабкаться, и тогда, боюсь, у нас не было бы второго шанса. Да, смерть была слишком скоропостижной, но только поэтому нам удалось добиться своего. Да и подозрений никто не высказывает… Вдова – наследница всего состояния, богатая леди. А когда выходила замуж, состоянием не располагала. И все же есть основания подозревать, что именно она начнет нарушать приличия. Но тогда на нее можно будет бросить тень…
- В ее виновность не поверит никто из тех, кто был знаком с этой супружеской четой!
- Более того, - приглушенный голос стал еще тише. Герцогский дворец был ярко освещен и переполнен слугами, носившимися по разным поручениям, но обладатель приглушенного голоса каким-то невероятным образом нашел угол, где тени скрывали его лицо. – Более того, ваша светлость. Один из судейских, присутствовавших при обнародовании завещания, заинтересовался этим вопросом больше, чем положено, и расспросил некоторых слуг в этом доме. Интересовался некоторыми обстоятельствами… несчастья. Он пришел к выводу о полной невиновности наследницы. И сообщил об этом некоторым другим судьям…
- Он расспрашивал слуг? А вдова при этом присутствовала?
- Нет, милорд. Она узнала про эти расспросы только тогда, когда сам судья ей обо всем сообщил. И выразил ей соболезнование… Тогда же обо всем узнал и младший… узнал новоявленный лорд Винтер, ее деверь. Но ему всегда можно напомнить, как его обошли в завещании.
- Обошли в завещании? Его? Прежде у него никаких шансов не было получать подобную ренту!
- Да, рента совсем не маленькая, и это очень приятно… но даже она могла бы показаться незначительной, если вспомнить размеры всего состояния… Если перечислить все поместья… Но есть невестка и малолетний племянник. Только они стоят на пути… Если он до сих пор этого не заметил, то заметит очень скоро… И он никогда не был расположен к своей невестке… Слухи и сплетни, если они будут исходить от деверя, а не от нас, могут оказаться весьма полезными…
- Вы же сказали, что невиновность вдовы очевидна для судейских… Разве есть необходимость моего вмешательства? – капризно произнес Бекингэм. – Если мое имя до сих пор не было упомянуто неподобающим образом, такое вмешательство будет совершенно лишним!
- Судебный процесс совсем не нужен, достаточно будет, если поползут шепотки… Сам деверь, конечно же, не догадается, в чем ему следует заподозрить невестку, но если ему осторожно подсказать… Он выглядит таким же лопоухим ослом, как обычно, но деньги считать он умеет лучше, чем думает большинство людей, с ним знакомых.
- Вы же говорили, что никто не заметил никаких странностей, кроме того, что смерть была уж очень скоропостижной. Никто не собирается поднимать скандал. Ничего не поделаешь, такое иногда случается, кто-то умирает скоропостижно. Другие получают наследство. Ах, жестокая женщина! – глаза герцога неожиданно наполнились слезами. – Как только Винтер мог жить с такой упрямицей! Некоторые слишком много говорят о ее красоте, и напрасно говорят! Анна красивее ее! Анна - самая красивая! – восклицал герцог, восхищенно глядя на портрет французской королевы, но при этом утирал слезы. – Непременно скажу ей это, как только срок траура закончится! Но вот Винтер… - герцог уронил голову на руки. – Любовь моя, ты навсегда меня покинул! – горестно всхлипывал он. – Ах я несчастный! Винтер, зачем ты разбил мое сердце? Мы же могли быть так счастливы вместе…
Фигура в тени переступала с ноги на ногу.
- Но… остался младший брат, ваша светлость…
- Только он один у меня и остался! - простонал герцог.
- Он всегда к вашим услугам, милорд…
- Мягонький… Но ничто не сравнится с настоящей любовью! А Винтера я любил всем сердцем! Винтер, если бы ты только знал… Сколько я мог бы для тебя сделать, какими дарами я был бы счастлив тебя осыпать! За один только твой взгляд! Разве возможно любить кого-то другого тому, кто один раз тебя увидел?!
Человек, стоявший в тени, не знал, какое еще утешение можно предложить убитому горем герцогу, но явно понимал, что младший брат и тут не способен заменить старшего.
- Самая страшная потеря всей моей жизни! - герцог заливался слезами. – Винтер, никто в этом мире с тобой не сравнится! Мое сердце обливалось кровью, когда ты так холодно смотрел на меня… и эта коварная красавица, твоя жена, отворачивалась от меня, она смотрела на одного тебя… конечно, она смотрела лишь на тебя одного… так вы говорили, она сейчас ведет себя тихо и лишних разговоров не заводит? – скорбно всхлипнул Бекингэм.
- На это у нее благоразумия хватает. Но ей нельзя доверять.
- Следите за тем, не начнутся ли пересуды и болтовня. Следите, кто именно болтает зря. Если будет произнесено мое имя, сообщите мне, и тогда я скажу, какие меры следует принять. Если нет… оставайтесь спокойны. Будьте начеку и наблюдайте! Но ничего не предпринимайте без моего ведома! Оплатите те услуги, которые уже оказаны, но не торопитесь никому обещать вознаграждение, прежде чем вам станет известно что-то важное.
- Будет сделано, ваша светлость…
- И не беспокойте деверя! Пусть радуется своей ренте, но без шума! Считать деньги он действительно умеет, вот только пальцем шевельнуть способен только при помощи кого-либо другого. И все же он может быть очень полезным, когда у него есть хороший наставник, иногда он может быть просто незаменимым. Без него весь замысел провалился бы. То ли он прекрасно сыграл свою роль, то ли я приписываю слишком много хитрости моему милому…
- Милорд, его роль полностью понятна только ему самому. Я затрудняюсь что-либо предположить… Если он глуп настолько, что не замечает происходящего у него под носом – нам всем крупно повезло. Если он нам подыграл… что ж, он получил свою долю, и навсегда останется предан вашей светлости…
- Но если вдова подумает, что с ним что-то неладно – она ему зубами горло перегрызет. Она получила наследство, но не приобрела никаких выгод, каких не имела бы раньше, при живом муже. А вот он, ее деверь, младший братец… он приобрел немало того, чего раньше не имел. И если он вздумает доставить неприятности вдове, она ему напомнит обо всем, что он приобрел, она сумеет… Нет, он с ней не справится, скорее уж она ему устроит пару сюрпризов, которые он не забудет до конца дней своих… Не надо ему ничего подсказывать! Он должен поддерживать с невесткой дружеские отношения, насколько это возможно. Но это уж моя забота! Я ему сам все подскажу. Он у нас понятливый…
- Как скажете, ваша светлость…
- А король уже знает?
- Королю эта новость доставила удовольствие, поэтому никто не торопился рассказывать ему подробности.
Бекингэму это сообщение также доставило удовольствие.
- Надо будет представить королю младшего… представить Винтера… Его теперь следует называть лордом, ведь еще много времени пройдет, прежде чем племянник станет совершеннолетним… Стал лордом точно так же, как и Карл стал королем! Вот это и называется – два сапога пара! Два младших братца-недотепы, про которых едва ли кто вспоминал, пока были живы их старшие братья! – герцогу это показалось ужасно смешным, хотя лицо его все еще было мокрым от слез. – Два старших брата, блещущих талантами, покидают сей грешный мир молодыми, в самом расцвете сил! Зато теперь младшие братья – на вершине! Только потому, что оба так рано похоронили своих старших братьев!
- И оба младших брата - всегда к вашим услугам, милорд, - отметил еще одно совпадение человек, лицо которого по-прежнему скрывали тени.
- Забавно будет их познакомить. Забавно будет глянуть на эту парочку! – герцог утирал лицо кружевным платочком. – Они же друг на друга будут похожи больше, чем на своих родных братьев! – Это так веселило Бекингэма, что он начал находить в себе силы, чтобы пережить свое ужасное горе. - Поезжу на обоих, славно поезжу! - герцог даже улыбнулся на миг. - Но Винтер, Винтер! – глаза герцога опять наполнились слезами. – Весь мир опустел без тебя… Никто меня не любит! Никто меня не любит, кроме твоего брата – но он никогда не заменит мне тебя, любимого всем сердцем…
Любвеобильный герцог еще долго жаловался на свое горе портрету Анны Австрийской. Затем все же пришла и ее очередь быть нежно и преданно любимой. Ей одной по силам было хоть немного исцелить сердечные раны герцога, несмотря даже на то, что сама она находилась слишком далеко от страдальца.

 Отправлено: 05.05.13 10:08. Заголовок: Закат был кроваво-яр..

Закат был кроваво-ярким. Облаков в небе почти не было, да и те, что все же были, быстро слились вместе – в одно-единственное, но очень большое облако. По какой-то прихоти лондонских ветров облако приняло форму огромного цветка лилии, нависшего над особняком, погруженным в траурную тишину. Лучи заходящего солнца окрасили лилию в алый цвет.
Женщина в черном платье замерла у широко распахнутого окна, глядя вверх - на лилию. Ветер продолжал причудливую игру с облаками – на лепестках цветка выросли зубы. Лилия хищно оскалила зубы, нависая над головой женщины.
В доме было зажжено очень мало светильников, и зубастая лилия казалась женщине ослепительно-яркой. А может, светильники были тут ни при чем. Женщина четко видела зловещий оскал.
Это ее рок. Это ее проклятие, только ее. Это в нее был нацелен удар. Но в мире нашелся один человек, который встал между ней и ее проклятьем. Лишь один человек в мире бросил вызов року, преследовавшему ее с ранней юности, по воле непонятной, но злой силы. Нашелся человек, который посмел… Он посмел померяться силой со злом, таившимся в тени и дожидавшимся своего часа, лишенным имени, безмолвно подстерегающим злом…
И этот человек покинул сей мир. Разве был ему опасен Бекингэм - могущественный дурак, купающийся в деньгах и роскоши, легко могущий купить услуги отравителя, но безнадежно лишенный смелости и ума? Бекингэм и пальцем боялся пошевелить, чтобы причинить Роберту неприятности, даже тогда, когда такая возможность была. Герцог сам боялся Роберта. Причин для страха у него не было – и все же он боялся несокрушимой силы и твердости этого человека. И так бы оставалось еще долго, так бы оставалось всегда – если бы не то непонятно-зловещее, что нависло над ее головой…
«В мире ином я смогу сражаться дальше с этой мерзостью, так же, как и здесь», - как будто случайно уронил он, но тут же улыбнулся прежней улыбкой и поспешил уверить ее, что это мимолетная тревога, нет причин волноваться. Он ненадолго заговорил про смерть, но сам не верил, что умирает. Он так и не успел понять, что происходит…
Лилия скалила зубы.
Оно поражало ее снова и снова. Она находила силы, чтобы продолжать жить дальше – а ее проклятие возвращалось. В виде раскаленного железа, терзающего плечо, в виде веревки, внезапно охватившей горло, в виде чужой вины, повисшей на ней безнадежным грузом. Оно следовало за ней повсюду, неслышно, как тень. Оно стало ее неизменным спутником. Оно стало ее тенью, сопровождающей всегда и везде…
До того момента, когда рядом с ней появился другой спутник, резко оттолкнувший в сторону зловещую тень.
«Ты перестанешь бояться – и это будет навсегда. Страх не вернется к тебе никогда – слышишь?»
И опять этот человек был прав! Ни разу не было, чтобы он не выполнял обещание. Он обещал, что страх не вернется уже никогда – и это обещание он выполнил! Она уже не боится проклятия.
В мире не осталось ничего, способного внушить страх. Ничего такого, чего бы стоило бояться.
Потерять сына?
Нет, она не потеряет его. Просто потому, что теперь она не будет находиться рядом с ним. Острозубая лилия тянет к ней лепестки, словно желая перекусить ее пополам. Все непонятное и зловещее опять вернулось за ней, вернулось в виде чаши с ядом - только теперь чашу выпила не она. Но сын будет в опасности, только находясь при ней. А она теперь будет далеко. Она будет лишь иногда навещать его. Вдали от нее мальчик будет в полной безопасности.
- Я больше никогда не принесу несчастье тем, кого… тем, кого люблю…
Она слишком хорошо знает, чего хочет ее тень. Клыкастая лилия нависает над головой – но клыки нацелены только на нее. Новый удар настигнет ее одну, только ее. А он непременно будет нанесен, этот новый удар. И он непременно ее настигнет. Он последует не сегодня, не завтра, не через месяц. Но и долго ждать не придется. А какая разница – теперь? Она забыла, как это – бояться. Нет ничего такого, чего стоило бы бояться. Теперь ясно, что она умрет молодой. Это так же очевидно, как то, что за ее спиной – столик с нетронутым ужином. И это ничуть не страшнее, чем подойти к столику и выпить бокал вина. Когда-то она действительно боялась смерти. Теперь даже странно об этом вспоминать. Постоянное преследование продолжается, как и раньше – только она уже не боится. Страх ушел – и не вернется никогда.
Но Бекингэм умрет первым.
Какая разница, что дурак-герцог был такой же марионеткой, как и те, кого он подослал? Теперь проклятие коснулось и его тоже. Коснулось легонько-легонько, он еще может уцелеть… Но она ждать не будет. Бекингэм умрет раньше, чем она.
Роберт ушел из этого мира – и Шарлотты тоже больше нет. Осталась только леди Винтер. Прекрасное и холодное тело. Оно еще ходит, оно желает есть, оно чувствует холод, если дует ветер, или чувствует жару, если припекает солнце. Но тело лишено сердца – словно Роберт унес его с собой. Туда, где он сейчас.
Так ли это важно, сколько осталось жить этому телу? Два года или три? Или пять? Дольше ждать не придется. Но не все ли равно - теперь? Не хотелось бы, чтобы смерть была мучительной… но не ей надеяться на легкую смерть в окружении близких… при мысли об этом подступает дурнота, но не страх… Ее еще может беспокоить, как это случится – но думать об этом незачем, удар опять будет нанесен оттуда, откуда она меньше всего будет ждать…
Но Бекингэм умрет первым.
Теперь ее задача – не приближаться к сыну слишком часто. Чтобы клыки этой лилии, зловеще хохочущей в небе, не дотянулись еще и до него. Мальчик будет расти, окруженный самыми преданными слугами, самыми лучшими учителями. Она всегда будет знать, как у него дела – но сама будет наблюдать издалека. Его одного она еще способна любить. Но она не позволит себе часто видеть его, чтобы опасность его не коснулась. Все равно Роберт уже не купит сыну его первую лошадку. И она сама… она отправится во Францию. Там есть важные дела.
Одна она не справится с герцогом. Но есть и другие, не желающие ему ничего хорошего. Она знает, с кем надо поговорить во Франции. Она знает, как следует говорить. Она знает, что и кому сообщить. Те, другие, тоже не справятся без нее. Но она вернется в Англию… Если потребуется время – она не будет слишком торопиться. Но и лишнего промедления она не допустит. Там, во Франции, есть те, кто сумеет расставить ловушку даже тому, кто облечен огромной властью здесь, в Англии. Те, кому она будет очень полезна…
Бекингэм умрет первым.

 Отправлено: 15.02.14 12:52. Заголовок: Работа просто потряс..

Работа просто потрясна, как раз всё логично и не притянуто за уши. Анна поступила на службу к Ришелье, чтобы отомстить Бэкингему за своего покойного мужа. Сюжет интересный. Я именно так себе и представляла взаимоотношения старшего и младшего Винтера. Но чтобы на Малого клюнул Бэкингем... Я не додумывалась до такого. Как раз в Вашем фанфике и подтвердились мои собственные догадки, что Бэкингем играл в верного рыцаря Анны Австрийской для отвода глаз. Чтобы как-то замять толки о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Знаю я и то, что Бэк был фаворитом Якова 1.

javascript:pst3(' ','','','','')

javascript:vst(47);
Я на Фикбуке всяко разного читала об Анне и Винтере. Куча однобоких версий, что она такая язва и травила своих мужей. А травила будто бы, чтобы угодить в постель к Бэкингему. Жэсть. Ну не бред ли? Зачем травить мужа, который её боготворит и от всего защищает, который дал ей имя и богатство? Выгоднее уж деверя надоедливого отравить.

 Отправлено: 24.05.14 11:04. Заголовок: Фьора де Селонже Спа..

Фьора де Селонже
Спасибо вам большое!!!