Форум Удар гардой

Систематический характер канонического права

В конце XI, в XII и начале XIII в. возникла, вернее, была сознательно создана система канонического права Она была создана не сразу, а постепенно и не из цельной ткани, а из восстановленных и переставленных старых, разрозненных лоскутков. Разбив ее на корпоративное право, уголовное, брачно-семейное, наследственное, право собственности, договорное и процессуальное право, канонисты придали ему даже большую стройность, чем сами того ожидали. Канонисты писали трактаты по процедуре, но в целом не анализировали отдельные подсистемы материального права, такой стиль анализа вошел в моду лишь спустя много столетий. Однако подсистемы канонического права уже существовали и только ждали своих исследователей.

Аналитическое объединение канонического права, то есть его подробная логическая систематизация, отталкивалось от представления о том, что в основе многообразия правовых норм и процедур лежит некий набор фундаментальных правовых принципов и что задачей юристов является найти эти принципы и помочь привести право в соответствие с ними. Юристы мыслили принципами. Из принципов они строили системы, которые они, точно так же как и богословы, разрабатывали в книгах, именуемых "summae". Слово это обозначало и "высший", и "всецелый".

Далее, господствовало убеждение, что фундаментальные правовые принципы имеют не только логический аспект, будучи подвластны разуму, но и нравственный, будучи подвластны совести. Поэтому требовалась не только аналитическая или логическая систематизация, которая стремилась бы к последовательности в праве, но и нравственная, которая стремилась бы к справедливости.

Кроме того, считалось, что фундаментальные принципы права имеют политический аспект (как мы бы сегодня сказали): с одной стороны, это были принципы, уже имплицитно содержащиеся в праве, но одновременно это была и программа, стандарт, по которому следовало оценивать и исправлять, а если надо, и отменять конкретные существующие законы. Эти принципы предполагалось применять на практике. Таким образом, в дополнение к логическому элементу разума и нравственному элементу совести в систематизации канонического права имелся и политический элемент реформирования, развития или роста.

Логический, нравственный и политический аспекты фундаментальных правовых принципов суммировались в понятии естественного права. Понятие это существенно отличалось от того, какое разделяли греки и римляне. Раньше естественное право определялось как право каждого человека. Именно так это было сформулировано в первом титуле Юстиниановых Дигест — получить причитающееся ему; естественное право — это была справедливость, право, то, что правильно; это было идеальное право, право не государства, а самой природы, которому закон государства мог соответствовать, а мог и не соответствовать.

Античному естественному праву не хватало программного характера естественного права европейских юристов римского и канонического права. Для канонистов естественное право было в первую очередь образцом, который церковь выставляла перед светскими государями, а во вторую очередь — образцом, по которому следовало толковать и создавать право самой церкви. Естественное право было для них не идеальным правом, стоящим вне существующих правовых систем, а нравственностью самого права, стоящего внутри существующих правовых систем. Оно было своего рода конституционным принципом, принципом надлежащей законной гарантии правового государства.

Именно благодаря программному или политическому характеру права, представленному в особенности так называемым естественным правом, тысячи молодых людей ежегодно поступали в университеты, чтобы изучать право и, как сегодня в США, подготовиться к политической карьере. Это были самые умные и честолюбивые молодые люди в Европе. Они изучали действующее право и методы его применения, но при этом их учили и естественному праву, — праву, каким оно должно быть. Глоссы имели политическую функцию.

То, что мы в этой книге называем политическим аспектом канонического права, то есть его принцип сознательного развития, роста или реформирования, конкретно проявился в потоке законодательных актов, изливаемом папским престолом и церковными соборами начиная с конца XI в. Он проявился и в преемственности науки права, благодаря которой собирались каноны, глоссы, декреталии и другие источники и писались трактаты. Наконец, и это самое важное, он проявился в преемственности юридической профессии, которая сохранялась благодаря тому, что все новые поколения юристов получали образование в университетах и поступали в церковные и светские канцелярии и суды, чтобы применить на практике то, чему их научили.

Это сочетание логических, нравственных и политических элементов обеспечило такую систематизацию, которая в корне отличалась от простого доктринального или догматического анализа правовых правил, пусть даже очень сложного и связного. Каноническое право как система было больше, чем нормы, — это был процесс, диалектический процесс приспособления норм к новым ситуациям. Это было неизбежно уже хотя бы в силу того, что юрисдикция канонического права была ограничена и поэтому оно вынуждено было соперничать со светскими правовыми системами, сосуществовавшими с ним.